Перегрузка

– А еще я умею печатать на машинке. На электрической – зажимаю палочку во рту. Иногда пишу стихи. Хотите, пришлю вам почитать?

– Да, пожалуйста. – Ним поднялся с места – и с удивлением осознал, что провел у Карен больше часа.

– Вы еще придете? – спросила она.

– Если хотите.

– Конечно… Нимрод. – Она вновь улыбнулась своей теплой, чарующей улыбкой. – Я бы хотела с вами подружиться.

Джози закрыла за ним дверь.

 

* * *

 

Остаток пути на работу Ним не мог избавиться от воспоминаний о Карен, о ее невероятной красоте, теплой улыбке и мягком голосе. Он был все еще поглощен мыслями о недавней собеседнице, когда вышел из машины на закрытой парковке в головном офисе ГСС, на минус третьем этаже.

Скоростной лифт, работавший только по карточке‑ключу, поднял его с нижних парковочных этажей на двадцать второй, где располагались офисы руководства. Карточка‑ключ – символ статуса в ГСС – позволяла ехать в лифте в одиночку. По пути Ним вспомнил о своем решении лично пообщаться с начальницей клуба «Секвойя».

Виктория Дэвис – его секретарь, смышленая чернокожая девушка – подняла голову, когда он вошел.

– Привет, Вики. Писем много?

– Ничего срочного. Оставили несколько сообщений – часть из них про то, как вы хорошо выступили вчера по телевизору. Я тоже так считаю.

– Спасибо. – Он усмехнулся. – Вступайте в мой фан‑клуб.

– Да, пришло письмо с пометкой «Лично в руки, конфиденциально». Только что принесли. Еще есть документы на подпись. – Виктория прошла вслед за ним в кабинет. В тот же момент послышался глухой удар где‑то в отдалении. Задребезжали кувшин с водой и стаканы на столе, а также стекло в окне, выходившем во внутренний двор.

Ним замер, прислушиваясь.

– Что это?

– Понятия не имею. Несколько минут назад было такое же. Как раз перед тем, как вы вошли.

Ним пожал плечами. Всякое могло быть – от небольшого землетрясения до масштабных строительных работ по соседству. Он бегло просмотрел записки с сообщениями на рабочем столе и взглянул на письмо, о котором говорила Вики, – с надписью «Лично в руки, конфиденциально». Конверт был из желтоватой бумаги вроде оберточной, запечатанный воском на обороте. Ним машинально принялся его распечатывать.

– Вики, первым делом соедини меня с миссис Кармайкл.

– Из клуба «Секвойя»?

– Да.

Секретарь положила принесенные бумаги в лоток с надписью «На подпись» и повернулась, чтобы уйти. В этот момент распахнулась дверь и в кабинет влетел Гарри Лондон, всклокоченный и красный как из парилки.

– Нет! – заорал он, увидев Нима. – Стой!

Тот застыл, ошеломленный, а Лондон бросился к нему, перепрыгнув на ходу через стол. Выхватив конверт из рук Нима, он положил его на стол.

– Все на выход! Быстро!

Гарри схватил Нима за рукав и потащил за собой, одновременно без церемоний подталкивая вперед Викторию Дэвис за пределы офиса, в коридор, не забыв, однако, захлопнуть за собой обе двери.

– Какого черта… – начал было рассерженный Ним.

Договорить ему не удалось: в кабинете рвануло. Стены дрогнули, с одной из них упала картина в раме. Стекло разлетелось вдребезги.

Секундой позже откуда‑то из‑под ног раздался новый глухой удар, похожий на тот, что Ним слышал ранее, только куда громче и больше похожий на взрыв. Сомнений не было: все это происходило внутри здания. Из других кабинетов в коридор стали выбегать люди.

– Господи! – простонал Гарри Лондон с отчаянием в голосе.

– Черт побери! Да что происходит? – воскликнул Ним.

Тишина сменилась криками, отчаянным звоном телефонов, приближающейся сиреной где‑то внизу.

– Письма со взрывчаткой, – ответил Лондон. – Достаточно, чтобы убить человека в непосредственной близости. Сейчас был четвертый взрыв. Фрейзер Фентон погиб, есть раненые. По всему зданию объявлена тревога. Если вдруг хотите помолиться – молитесь, чтобы бомб больше не было.

 

Глава 11

 

Взяв огрызок карандаша, Йоргос Уинслоу Аршамбо, выпускник Йельского университета 1972 года, приступил к записи в дневнике:

 

Вчера была проведена победоносная операция против фашиствующих капиталистических угнетателей!

Один из вражеских главарей – Фентон, топ‑менеджер ГСС, «Грабительских сволочных систем», – мертв. Туда ему и дорога!

Восславив имя «Друзей свободы», мы успешно атаковали оплот бессовестных эксплуататоров энергетических ресурсов, по праву принадлежащих народу. Из десяти использованных «Друзьями свободы» зарядов пять поразили цели. Неплохо!

Возможно, число попаданий даже больше – ведь проправительственная пресса всегда пытается преуменьшить масштабы народных побед.

 

Йоргос поудобнее перехватил огрызок карандаша. Писать было неудобно, но он всегда использовал именно огрызки, однажды прочитав, что так делал Махатма Ганди: выбросить карандаш, которым еще можно писать, значило проявить неуважение к простым рабочим, чьим трудом он был создан.

Ганди был одним из кумиров Йоргоса Аршамбо наряду с Лениным, Марксом, Энгельсом, Мао Цзэдуном, Ренато Курчо, Че Геварой, Фиделем Кастро, Сесаром Чавесом и пестрой компанией других (в том, что Махатма Ганди проповедовал отказ от насилия, он противоречия не видел).

Лакеи капитализма в прессе лицемерно сокрушаются о гибели и увечьях тех, кого провозгласили «невинными жертвами». Какая смехотворная наивность!