Перегрузка

Биг‑Лил – которую прозвали так журналисты, потому что ее строила компания «Лилиен индастриз» из Пенсильвании – была настоящим монстром, вырабатывавшим миллион с четвертью киловатт. Она сжигала колоссальные объемы топлива и вырабатывала раскаленный пар, вращавший гигантскую турбину. Станция нередко подвергалась критике. Еще на стадии планирования ряд экспертов называли постройку такого мощного генератора безумием – ведь это подразумевало слишком большую зависимость от единственного источника электроэнергии; свои выводы они обосновывали путем ненаучных метафор с упоминанием яиц и корзины. С ними спорили другие эксперты, указывая на «экономию за счет масштабов»: производство электроэнергии в больших объемах всегда дешевле. Сторонники второй точки зрения одержали верх, и, казалось, не зря – по крайней мере, казалось до сих пор. За два года, прошедших с пуска Биг‑Лил, стало ясно, что она действительно куда экономичнее, чем менее мощные генераторы, невероятно надежна и в целом не доставляет никаких проблем. Сегодня ленточный самописец в диспетчерском центре радовал глаз: Биг‑Лил работала на максимуме, обеспечивая шесть процентов общего объема производимой электроэнергии.

– Утром был небольшой сбой – проявилась легкая вибрация турбины, – сказал Рэй Паулсен, обращаясь к председателю. – Мы с шефом посоветовались и сошлись на том, что, скорее всего, там ничего серьезного, но лучше взглянуть.

Хамфри одобрительно кивнул. Будь главный инженер сейчас здесь, в диспетчерской, это все равно бы ничего не поменяло. Пожалуй, в его отсутствие даже спокойнее.

– Губернатор на линии, – объявил оператор в трубке у Хамфри.

Секундой позже раздался знакомый голос:

– Добрый день, Эрик.

– Добрый день, сэр. Боюсь, я с не очень хорошими…

Именно в тот момент все и случилось.

Зуммер, располагавшийся среди прочих приборов под надписью «Ла Мисьон № 5», вдруг разразился несколькими короткими трелями, настойчивыми и резкими. Красным и оранжевым замигали тревожные огни. Игла самописца, соответствующая пятому генератору, замерла на мгновение, а затем ее линия круто спикировала вниз.

– Господи! – ахнул кто‑то. – Биг‑Лил заглохла.

В доказательство сказанного самописец и приборы показали падение мощности до нуля.

Реакция последовала немедленно. Электрическая пишущая машинка в диспетчерской внезапно ожила, застрекотала, выплевывая отчеты один за другим, – значит, по команде компьютера сработали сотни автоматов на подстанциях и распределительных узлах. Они защитят систему и не допустят повреждения других генераторов.

Но для огромных территорий в штате это означало блэкаут. За две‑три секунды миллионы людей, застигнутые врасплох в самых разных местах: фабричные рабочие и офисные служащие, фермеры, домохозяйки, покупатели и продавцы в магазинах, рестораторы, печатники, автозаправщики, биржевые брокеры, гостиничные работники, парикмахеры, киномеханики и зрители, водители трамваев, телевизионщики и их зрители, бармены, сортировщики почты, виноделы, врачи, стоматологи, ветеринары, игроки в пинбол… в общем, абсолютно все – остались без света и электроэнергии, лишенные возможности доделать то, что делали в момент отключения.

Лифты в зданиях замерли между этажами. В аэропортах, где только что кипела жизнь, работа практически остановилась. На улицах и шоссе погасли светофоры, создав на дорогах невообразимый хаос.

Примерно одна восьмая Калифорнии – то есть площадь, превосходящая по размерам Швейцарию, с населением три миллиона жителей – была парализована. То, что еще несколько минут назад казалось потенциальной угрозой, вдруг стало суровой реальностью – более суровой, чем все, чего они боялись.

На пульте связи, запитанном от отдельной цепи и тем самым защищенном от частых отключений, три диспетчера уже погрузились в работу: раздавали указания, звонили на электростанции и в распределительные центры, изучали карты, выдвигаемые движением педали, и дисплеи в поисках информации. За цепочкой событий, которые запустил компьютер, теперь было не угнаться.

– Эй, – сказал губернатор в телефонную трубку Хамфри, – у нас только что все погасло.

– Знаю, – произнес председатель. – Я как раз об этом собирался сообщить.

По другому телефону – прямой линии в диспетчерскую «Ла Мисьон» – Рэй Паулсен кричал:

– Какого черта случилось с Биг‑Лил?

 

Глава 2

 

Взрыва на электростанции «Ла Мисьон», принадлежавшей «Голден стейт системс», не предвещало ничто.

Всего лишь получасом ранее Уолтер Толбот, главный инженер, прибыл на «Ла Мисьон № 5» – то есть к Биг‑Лил, – чтобы разобраться с зафиксированной ночью незначительной вибрацией. Высокий и поджарый, шеф неизменно выглядел хмуро, но обладал живым чувством юмора и до сих пор разговаривал с сильным шотландским акцентом, хотя уже сорок лет соприкасался с шотландской культурой разве что на обеде в честь дня рождения Роберта Бернса в Сан‑Франциско. Толбот предпочитал делать все не спеша и так же не спеша и основательно исследовал сегодня Биг‑Лил – вместе с управляющим станцией Даниэли, вежливым, интеллигентного вида инженером. Все это время огромный генератор продолжал работать, производя достаточно энергии, чтобы зажечь двадцать миллионов электрических ламп.

Натренированные уши главного инженера и управляющего без труда различали внутри турбины слабую вибрацию, отличавшуюся от ее обычного равномерного гудения. Тем не менее, проведя несколько тестов, в том числе прослушав опорный подшипник с помощью щупа с нейлоновым наконечником, шеф, по‑шотландски глотая часть букв, объявил:

– Беспоко’ся не о чем. Красотка будет вести ся хо’ошо. А мы п’том разберемся, что к чему.

Они стояли на металлических решетках пола совсем рядом с Биг‑Лил, в турбинном зале, чем‑то похожем на собор. Огромный турбинный генератор, длиной в целый городской квартал, восседал на бетонных основаниях, и каждый из семи его корпусов напоминал выброшенного на берег кита.

Ниже располагался массивный паровой блок, где трубы под высоким давлением тянулись к бойлеру, а от бойлера – к турбине и служебным помещениям. На обоих инженерах были защитные каски и наушники. Увы, они не могли защитить от взрыва, прогремевшего мгновение спустя. Заложенный на полу главного турбинного зала заряд динамита, попутно сбив взрывной волной Толбота и Даниэли, разорвал паропровод диаметром три фута – один из тех, что соединяли бойлер с паровым блоком. В трубе поменьше, по которой шло смазочное масло, также образовалась пробоина. Взрыв и последовавший выброс пара произвели оглушительный грохот, и струя раскаленного пара температурой более пятисот градусов по Цельсию, под давлением более ста шестидесяти атмосфер, ударила сквозь металлические решетки пола, на которых стояли главный инженер и управляющий.

Оба умерли мгновенно – сварившись, как овощи в пароварке. Через несколько мгновений все вокруг затянуло плотным черным дымом от пробитого маслопровода, где теперь полыхало пламя, – искру, должно быть, высекли разлетевшиеся во все стороны металлические осколки.

Двое рабочих, красивших что‑то высоко на лесах в турбинном зале, попытались спастись от черного дыма, но безуспешно – оба упали и разбились.