Пират из высшего общества
Крейсируя в одиночку в районе северо‑восточных берегов Кубы, де Графф был вынужден ввязаться в неравную схватку с двумя испанскими фрегатами. 52‑пушечная «Санта‑Каталина» и 48‑пушечный «Сантьяго‑де‑Компостела» уступали баркалону в скорости и манёвренности, но благодаря пятикратному преимуществу в огневом бое держали пиратов под контролем и не позволяли им прорваться в открытое море. Де Графф совершал стремительные проходы мимо испанцев, пока те перезаряжали пушки, осыпал их ядрами, но поскольку противников было двое, пиратам тоже изрядно доставалось.
– Вот ведь надоедливые черти, – скривившись, произнёс семнадцатилетний бретонец Морис, который примкнул к команде во время последнего захода на Тортугу и теперь стоял у штурвала. – Поодиночке мы бы давно их захватили, верно, командир?
– Право семь, Морис… Фюрьё, прикажи снова брасопить реи для поворота бейдевинд… Верно, Морис, но сейчас мы можем только удирать, а для этого нам нужно до наступления ночи добраться до рифов, которые находятся вон за тем мысом.
Умело используя ветер, Лоренс сумел осуществить свой план и к заходу солнца добрался до цели. Здешние воды были хорошо знакомы пиратскому капитану: он лично промерял дно во время прилива и отлива и составлял карту глубин. При лунном свете были отчётливо видны линии прибоя, и де Графф благополучно улизнул ночью от преследователей по известному ему одному фарватеру, используя прилив и небольшую осадку баркалона.
Но пираты рано радовались избавлению от опасных противников. Через пару дней, лавируя против свежего зюйд‑веста, «Агреабль» огибал северо‑восточную оконечность Кубы, торопясь на встречу с ван Хоорном, и буквально нос к носу столкнулся с роскошным 56‑пушечным галеоном. На его гафеле величественно колыхался флаг Кастилии – белый, с диагональным красным крестом, на мачтах вились вымпелы, форштевень украшали великолепные резные завитушки, покрытые золотой краской. На контрасте с ним «Агреабль» был основательно потрёпан: фальшборт проломлен пушечным ядром, паруса почернели от пороховой копоти, а в довершение картины на мачте весело полоскался порванный пулями «Весёлый Роджер» с трагической маской вместо черепа. На баркалоне было всего двадцать шесть орудий, но главная беда корсаров заключалась в том, что во время недавнего боя у них закончились пушечные ядра.
Испанцы при виде столь несомненного пирата не колебались ни минуты. Они открыли пушечные порты и сменили курс, чтобы повернуться к противнику левым бортом, изрешетить его ядрами и взять на абордаж. После этого манёвра «Агреабль» оказался заблокирован между галеоном и рифами, которые окаймляли побережье. Но де Графф с довольной улыбкой повернулся к своим морякам:
– Братья, мы попытаемся захватить этого красавца. Жано, ты у нас лучший рулевой – встань за штурвал. Фюрьё, расставь людей на паруса, чтобы «Агреабль» мог вертеться, как девчонка перед зеркалом. Филлипс, пробеги по всему кораблю и найди хоть немного ядер. Марк! Ты руководишь мушкетёрским отрядом. Я возьму на себя артиллерию. Поль, малыш, займи пост на трапе – будешь передавать на палубу мои команды. И сразу сообщите мне, если изменится ветер!
На галеоне царило радостное возбуждение. Его капитан дон Балтасар де Багито торопил абордажную команду. В его голосе звенело торжество: он расценил встречу с пиратом как подарок судьбы и не сомневался, что первый же рейс на новом корабле доставит ему почётный трофей, а значит, и королевскую награду. Если бы он знал, что флибустьерский корабль безоружен, то радовался бы ещё больше. Но если бы пираты знали, кому принадлежит галеон, они бы попытались захватить его голыми руками. На нём плыл испанский гранд и приближённый короля Карлоса Второго дон Томас Антонио де ля Серда‑и‑Арагон, только что назначенный вице‑королём Новой Испании, и вёз с собой личную казну.
Филлипс сумел разыскать всего четыре ядра малого калибра, которые в суматохе сражения раскатились по тёмным углам. «Этого хватит», – одобрил Лоренс и встал к носовым орудиям, оставив Андриессона командовать на палубе. Вовремя совершив поворот, «Агреабль» увернулся от залпа пушек левого борта галеона. Испанец начал разворачиваться, чтобы выпалить по баркалону правым бортом, но, когда перед пиратами замаячил форштевень противника, Лоренс невероятным выстрелом снизу расщепил ему бушприт. Блинд[1] свалился в воду вместе с бушпритом и резко затормозил галеон. Шкоты и брасы со звоном натянулись и начали рваться, фок‑мачта лишилась носовых растяжек и стала заваливаться. Пираты шумно ликовали, глядя на результат всего одного выстрела своего командира. На галеоне началась суматоха, там принялись рубить снасти, сбрасывая за борт повреждённый такелаж и лихорадочно закрепляя мачту. Тем временем «Агреабль» выбрался из ловушки и кружил поблизости, не позволяя испанцам повернуться бортом и использовать свои восемнадцатифунтовые пушки.
Наступил вечер, начало темнеть. Юнга спустился на артиллерийскую палубу и прокричал:
– Господин капитан! Зюйд‑вест сменился на ост и начал крепчать!
Лоренс ухмыльнулся:
– Все паруса поднять! Курс галфвинд! Право руля! Обойти испанца правым бортом и пристроиться в кильватер!
«Агреабль» описал вокруг галеона полукруг на большой дистанции, по‑прежнему не позволяя ему пустить в ход мощные бортовые пушки. Дон Балтасар решил было, что пираты удирают, и попытался их преследовать, но повреждённый галеон безнадёжно уступал в скорости корсарскому паруснику. Когда испанцы уже думали, что поле боя осталось за ними, разбойничий корабль появился у них за кормой. Это был опасный момент: пираты попали в зону обстрела высоко расположенных пушек, установленных на корме галеона. При таком ракурсе баркалон был у испанцев, как на ладони, и они попытались взять реванш. В ход пошли басы с картечью и калёные ядра, их залп вихрем прошёлся по палубе пиратского корабля, вызвав пожар и нанеся урон абордажной команде: двое были сражены наповал, ещё несколько человек получили ранения. Марк взвыл от боли, когда осколок картечи впился в приклад его мушкета и отсёк ему три пальца на правой руке. Фюрьё катался по палубе, чтобы сбить пламя со своей одежды. Выдержав этот удар, баркалон прорвался на расстояние выстрела своих небольших носовых пушек, тут капитан‑артиллерист вторым ядром разбил у галеона руль и прокричал ранее неизвестную на флоте команду:
– А теперь даём дёру!
И прибавил:
– Теперь они от нас не уйдут!
В самом деле: испанцы хоть ещё и могли достать пиратов при помощи своей артиллерии, но лишились управления и находились в полной власти усиливающегося ветра, который понёс их в сторону берега. Несмотря на прилив, большая осадка испанского корабля не позволила ему благополучно миновать рифы. Не прошло и часа, как галеон с треском и скрежетом сел на мель.
[1] Блинд – носовой парус на старых судах
