Питер 2070

Меня сделали из ДНК Клары (благо все сильные мира сего хранят ДНК в специальном банке). Часть моего тела идентична телу Клары, часть – механическая. Я уже говорила тебе, что моя воля свободна. Муж так решил. Это нонсенс, ведь роботы со свободной волей могут быть опасны для людей. Но мой муж может получить всё что хочет. Этот мир принадлежит ему. Он способен оплатить любой каприз. Муж видит во мне свою настоящую жену. Бывает, он говорит мне: «Дорогая, ты помнишь, как мы летали во Францию?» А мне нечего на это ответить, ведь я никогда там не бывала. И тогда он понимает, что я только копия, и меняется в лице…

Я свободна, но при этом принадлежу ему. Фактически по закону «О робототехнике» я его собственность на ближайшие пятьдесят лет. Но я другая и не похожа на ту женщину. Говорят, она обожала мужа, а я его не люблю. У меня есть свой характер, свои интересы… и свои желания. Может быть, мы поедем к тебе? Моё авто припарковано рядом. Никто не узнает.

– А она? – Я киваю в сторону хозяйки кофейни, протирающей стол в тёмном дальнем углу.

– Она никому не скажет, – шепчет Клара мне на ухо.

Мы летим ко мне на флайкаре. У меня в висках пульсирует кровь. На Кларе надето тонкое белое платье. Смотрю на её оголившееся колено. Закусываю губу. Становится сложно воспринимать её как машину: вижу в ней теперь женщину, очень привлекательную женщину. Но я не хочу, чтобы кто‑то узнал о нашей связи.

Мы оказываемся у меня в квартире. Наши губы сливаются в поцелуе, как только мы перешагиваем порог. В этот момент с плеча падает сумка. Пистолет ударяется о пол, издав глухой звук.

– Что это у тебя там? – спрашивает Клара.

– Это пистолет, – отвечаю я, не в силах придумать правдоподобную ложь. Достаю его из сумки и кладу на тумбочку рядом с дверью. – Его дал мне Андрей, тестировщик ПО из «Флеш Индастри», который обещал устроить меня в компанию.

Но Кларе даже не нужен был ответ. Она целует меня снова, я упиваюсь этим чарующим моментом. Мы близки, мы нежны друг с другом, мы соединились, как получеловек и полуробот, растворившись друг в друге без остатка. Вот мы лежим на моей кровати и болтаем, я обнимаю Клару за плечи.

Вдруг раздаётся бешеный стук в дверь.

– Спрячься! – умоляю Клару.

Если кто‑то узнает про мою связь с роботом, пусть и таким непохожим на других, не переживу. Ведь именно я высказываю свою ненависть к роботам на каждом шагу.

Натягиваю джинсы и футболку, потом отворяю дверь. На пороге Андрей, он пьян. Видимо, его гарпия‑жена упорхнула на выходные к матери. Он врывается в квартиру.

– Ты – сукин сын. Ты – неблагодарная тварь. Я тебе добро хотел сделать, а ты облажался по полной программе. Убью, – орёт он. – Где мой пистолет? Эта серая скучная жизнь невыносима!

Он хватает пистолет с тумбочки и направляет его себе в висок. Я выбиваю оружие из его рук. Он шмыгает носом и как ни в чём не бывало уходит.

Я прикрываю дверь и собираюсь вернуться в объятия прекрасной Клары. Но, повернувшись, вижу дуло пистолета, направленное на меня.

Клара уже успела одеться. Её волосы растрёпаны, а взгляд немигающих глаз способен испепелить меня.

– Что это? – сдержанно и тихо спрашивает она.

В её руках мой план идеального убийства, расписанный на бумаге, а также резюме с надписью «Умри».

– Ты хотел меня убить?

Я молчу.

– Почему?

– Я ненавижу роботов. Вы отняли у меня мою работу и мою жизнь…

Клара смотрит на меня с отвращением.

– Да что я тебе сделала плохого? У меня дочь… – Она заикается. – У меня дочь. Я не люблю мужа, но обожаю мою доченьку. И люблю мою жизнь. Мне всего лишь четыре года. Я хочу побывать в Париже, в Риме, хочу увидеть, как моя девочка выйдет замуж. Ты пишешь, что я бездушная тварь. Но, похоже, у тебя тоже нет души. Ты просто жалкий псих, заигравшийся в благородного мстителя.

Продолжаю молчать. Как ей объяснить всё, что у меня на сердце? Каждый мускул на лице Клары напряжён. Она в бешенстве от моего молчания.

– Ты хотел совершить идеальное убийство? Я его тебе покажу. Сегодня, 28 апреля, полдома слышали, как твой сосед вопил, что убьёт тебя. Я знаю, что он хватал пистолет. Значит, на нём есть его отпечатки. Никто не видел нас с тобой вместе. Никто не знает, что я здесь. Я уничтожу твой коварный план, сотру записи с камер, подключив моих друзей из правоохранительных органов, и нас уже ничто не будет связывать.

– А как же твои отпечатки? – выпаливаю я.

– У меня их нет, – отрезает Клара. – Зачем машине отпечатки?

– Когда мою флешку достанут из шеи, все узнают, что это сделала ты.

– Твой убийца, тот мужчина, вполне может извлечь и уничтожить флешку, недаром же он айтишник в «Флеш Индастри». Я тоже с этим справлюсь, – парирует Клара.

– Но робот не может убить человека?

– Я ведь предупреждала тебя, что я не обычный робот, – отзывается Клара, нажимая на курок.

 

Жёлтые тюльпаны

 

Осень разлилась по Петербургу незаметно. Ещё вчера все деревья щеголяли зелёными листочками, а уже сегодня жёлтый цвет преобладает в пейзажах. Вечер опускался на город неспешно и лениво. В воздухе зажглись «звёзды» фар флайкаров. Других звёзд не видел уже давно, возможно с самого детства. Я одёрнул пальто и зашёл в цветочный магазин.

– Что вам подсказать? – молниеносно спросила молодая девчушка.

Трясётся за свою работу, бьюсь об заклад. Знает, что её вот‑вот могут заменить каким‑нибудь роботом.

– Мне жёлтые тюльпаны, – не задумываясь отозвался я.

По‑другому и быть не может. Для бабули могут подойти только жёлтые цветы.

Меня воспитала бабушка. С ранних лет помню её ласковые руки, звонкий смех, невероятный несуразный жёлтый костюм, который она носила практически не снимая. Дедушка (царствие ему небесное) называл её «желточком». Когда мне было грустно, я шёл к бабушке; когда страшно – к ней; да и когда хорошо – стремился разделить это счастье с бабулей.

В детстве я был пухленьким мальчиком только из‑за нашего с бабушкой ритуала: она рассказывала мне истории, а я должен был в это время есть. Как же было чудесно слушать бабулю и лакомиться домашними пельмешками!