Под полной луной

Иногда я прогуливаюсь по двору, в котором вырос. По прошествии лет он кажется маленьким и невзрачным. В детстве же это был искрящийся всеми цветами радуги мир. У подъездов на лавочках сидели старушки, лузгая семечки; за дворовым столиком мужики пили самогон, играя в шахматы и домино. Местный дурачок материл прохожих, сидя на цепных качелях. Я до сих пор помню их скрип и его невнятную речь, словно все происходило только вчера.

А вон там, на лавочках перед деревьями рябины, собирались мы с друзьями.

– Плешня, – обзывал я Леху и убегал, чтобы не получить. «Плешня» не было его прозвищем, просто Леха, оставшись как‑то дома один, от скуки или любопытства неудачно себя подстриг. Выглядело это смешно и жутко одновременно. Мальчишку пришлось побрить налысо, и все лето он проходил в бейсболке не снимая.

Каждый раз с улыбкой вспоминаю те времена, сидя на «нашем» месте. Даже спустя двадцать лет на нем сохранились надписи, вырезанные раскладным ножиком Максима. Мы увлекались футболом, и у каждого была любимая команда, названия которых мы и увековечили на досках лавочки.

Тогда же Леха придумал настольный футбол игрушечными солдатиками. Мяч заменял шарик от антиперспиранта, а ворота мы мастерили из алюминиевой проволоки и марли. Это вызвало настоящий фурор во дворе. Ему бы Нобелевскую премию в области счастливого детства за такое изобретение. Мы устраивали Чемпионаты мира, из месяца в месяц оттачивая мастерство паса и технику владения игрушечным мячом.

А вон в том подъезде жил сумасшедший старик, которого мы дразнили. Когда его терпение заканчивалось, он гонялся за нами с деревянной клюкой. О, как же мы смеялись, оставляя его в дураках…

Все это проносится в моей памяти за считанные секунды, но самым ярким воспоминанием остается один осенний день 1999 года. День, когда мой мир изменился.

– Че ты, сконил что ли? – козырял своей излюбленной фразой Макс, когда кто‑то отказывался от его очередной безумной затеи. Вы бы знали, сколько приключений начиналось с этих слов. Сначала он убеждал Леху, и, если тот соглашался, дело оставалось за малым. Остальные долго не сопротивлялись. Была у Лехи такая особенность – с ним любая авантюра казалась безопаснее, чем без него.

Ну и самый младший участник предстоящей истории – Сашка. Мы называли его Захаром, прозвищем, производным от фамилии. Сын уважаемого в городе человека, не упускавший ни единого случая, чтоб ни сообщить об этом в разговоре с незнакомыми людьми. Ему было все равно, чем заниматься и куда идти, лишь бы не сидеть дома. Именно я привел его в компанию. Изначально он дружил только со мной, поскольку наши родители общались с детства, и жили мы в одном подъезде. Ребята во дворе подшучивали надо мной, так как я водился с мелким. Лишь спустя несколько лет, когда Сашка подрос, его приняли в нашу компанию.

Как сейчас помню тот день. Наступило «бабье лето»: стояла теплая погода, на небе ни облачка. Лишь прохладный ветерок шурудил на деревьях желтеющую листву. Мы играли в набивалы потрепанным мячом, смеялись друг над другом, стараясь сбить со счета. Леха с Максом постоянно выигрывали. Меня это злило, но что поделаешь, если координация у них была лучше моей.

– Обосрись, – резко вскрикнул Макс и хлопнул в ладоши.

– Рыжий, я тебе челюсть сломаю, – ответил Леха, не отвлекаясь от набивания. Только он мог безнаказанно называть Макса Рыжим, остальные это делали за глаза. Не помню точно, но вроде как счет тогда перевалил за пятьдесят, а это, чтоб вы понимали, непростое дело – жонглировать китайским дерматиновым мячом.

– Ты че, Голова сраная… – засмеялся Макс. Голова – вот настоящее прозвище Лехи, от которого он так же, как и Макс от своего, был не в восторге.

Засмеялся и Сашка.

– А ты че там, Захар, ржешь? – обернулся Макс. Тот лишь пожал плечами и притих.

Меня они дразнили Тюбик…

Вот, собственно, все и представлены!

Леха так и не побил свой рекорд. Обвинив в неудаче Макса, пнул в него мячом, но промазал, и снаряд улетел в кусты.

– А слыхали, на трассе грузовик перевернулся? – неожиданно сказал Макс.

– Не перевернулся, а слетел в кювет, – поправил Леха. Он с детства был очень педантичным человеком; любил, когда все четко и понятно, и чтоб каждая деталь на своем месте. – Я по новостям видел. И его вытащить не могут, потому что там полная фура арбузов.

– Не арбузов, а голов, – перебил Макс.

– Я тебе всеку сейчас…

– Да я не про тебя. Там реально головы в кузове… отрубленные.

– Че ты гонишь, Рыжий! У моей матушки знакомые в город ездили – рассказывали, что возле грузовика горка арбузов лежит, а рядом абрек какой‑то ими торгует.

– Так это специально, чтобы внимание не привлекать. Не знаю, куда именно, но вез он эти головы в какую‑то гильдию маньяков на вечеринку. Знаешь, сколько человеческие головы стоят?!

О нас с Сашкой, казалось, позабыли. Старшие ребята завели демагогию, а мы лишь сидели, переводя взгляд с одного на другого. Я слышал что‑то о грузовике, но вскользь, без подробностей, поэтому не стал вставлять свои пять копеек. А судя по Сашке, ему вообще не было до этого дела. Головы или арбузы – это же где‑то там, далеко.

Но легкий холодок пробежал по моему телу. Я с малых лет был впечатлительным, и подобные истории весьма красочно дорисовывались в моей голове.

Леха засмеялся, скрестив руки на груди. Он не поверил.

Мы с Сашкой заулыбались, глядя на него, в надежде, что Макс признается во вранье и обсуждение отрубленных голов закончится.

Но он лишь нахмурился и продолжил.

– Че вы ржете? Мне братан рассказывал. Он сам видел, когда они с пацанами с Песчанки¹ возвращались.

– Че они там делали? – покачал головой Леха. – Купаться уже холодно. Гонишь, стопудово!

– С телками какими‑то местными зависали. Обратно на великах ехали, темно уже было, вот и увидели всё как есть. Видимо, как раз настоящие покупатели приезжали, и кузов был открыт.

Леха продолжал качать головой.

– Я гадом буду, что так и было. Че мне братан гнать что ли будет, – Макс заводился, и это плохо. Неровен час, что‑нибудь эдакое выкинет. И он не заставил себя долго ждать. – Не веришь? А пошли, сам убедишься!

Я вздрогнул. Мурашки пробежали по спине. Да и Леха замолчал, издевательская улыбка сошла с его лица. На какой‑то миг мне показалось, что мир вокруг затих, переваривая слова Максима.

– Че заткнулся? Очко заиграло?

– Да че мне делать не фиг, туда тащиться!

– Изменщик², – махнул рукой Макс.

– Ты, Рыжий, за базаром следи! Сам ты изменщик.

– Ну так пошли?!