LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Под полной луной

Мое имя Андрей Пинтешин. Я полковник военно‑космических сил Российской Федерации. Сейчас я стою на палубе траулера «Морской ударник», недалеко от берегов Фиджи, и наблюдаю в бинокль за направленным падением станции «Мир». С Земли не видно, как орбитальный комплекс сгорает в верхних слоях атмосферы; как рассыпается на части; как разлетаются в клочья солнечные батареи и модули, верой и правдой служившие науке полтора десятилетия. Лишь несколько ярких точек свидетельствуют о гибели величайшего из околоземных комплексов, отправленного в последний путь космическим кораблем «Прогресс М1–5».

Но, поверьте мне, это наилучший способ разрешить сложившуюся ситуацию.

Ситуацию, которая вышла из‑под контроля.

Больше полугода комплекс официально считался пустующим. Все это время шли жесточайшие дебаты о его дальнейшей судьбе. Учеными, военными и политиками были продуманы и просчитаны десятки возможных вариантов, но в итоге действенным признали лишь этот.

А началось все с договора с американцами, предложившими помощь в финансировании станции. Взамен они получали право на проведение опытов в расположении орбитального комплекса и имели возможность присутствовать в любой из запланированных экспедиций. Последняя и завершилась трагедией. Причиной послужил эксперимент, поставленный западными коллегами. Эксперимент, уничтоживший наше достояние… и два экипажа космонавтов, находившихся в тот момент на борту, включая астронавта США.

Они всё еще на станции, и сейчас вместе с ней падают в океан.

Извлечь тела без риска для жизни других людей не представлялось возможным, поэтому о спасательной операции не шло и речи. То, что пробудилось на околоземной орбите, должно быть уничтожено, и это понимал каждый, на чьи плечи взвалился гриф секретности государственного уровня.

Как и все остальные, причастные к этому делу, я не имею права раскрывать данные. Но я должен подстраховаться на случай, если мои самые страшные опасения окажутся реальны. И тогда люди узнают, что произошло 16 июня прошлого года над их головами. В день, когда последний космонавт покинул (по официальным данным) станцию «Мир». В день, когда трагически завершился эксперимент под кодовым названием «Пришелец».

Какой еще, ко всем чертям, пришелец? И как он попал на станцию? – спросите вы.

Ответ прост: с Земли!

И, прежде чем вы решите, что я выжил из ума – позвольте объясниться.

В 1964 году в пустыне Невада потерпел крушение неопознанный летательный объект. Одни утверждали, что аппарат принадлежал самим американцам: якобы они проводили испытания истребителя нового поколения, но пилот не справился с управлением, заходя на очередной вираж. Другие считали, что это был советский разведчик, выполнявший сбор данных, но…

Но многие до сих пор помнят кадры вскрытия пришельца, проводимые в одной из лабораторий «Зоны‑51». Пленка являлась подлинником и была обнародована после утечки информации с базы. На ней действительно показано препарирование существа внеземного происхождения, которое погибло при столкновении с поверхностью Земли.

Однако до последнего времени никому не было известно о втором «пассажире» рухнувшего летательного аппарата. В одном из герметичных отсеков военные обнаружили странный камень, длиной около метра, по виду напоминавший кокон. Проведя ряд анализов (в том числе поверхности кокона на наличие органической составляющей), ученые пришли к выводу, что внутри находится живой организм.

Но дальше этого они не продвинулись. «Камень» не реагировал на внешние раздражители: в вопросе не помогли ни радиоактивное, ни спектральное, ни рентгеновское излучения. К тому же кокон не удавалось ни просверлить, ни распилить. Об его поверхность стачивались сверла с алмазным напылением, выходили из строя гидравлические ножницы. Но, вопреки всему, из самого сердца «камня» исходило тепло. И это было удивительно.

Больше тридцати лет ученые бились над разгадкой тайны кокона, получившего прозвище «Яйцо дракона», но земные технологии оказались неэффективными при его изучении. Затем какому‑то умнику пришла в голову идея: раз кокон внеземного происхождения, то и опыты над ним необходимо ставить вне Земли. Он мог инициироваться в условиях космической радиации или под воздействием пресловутой темной материи, о которой никто толком ничего не знал. Теорий было предостаточно, среди них проскакивали и такие, как фотонный ветер, античастица и батарея Бирманна1. Скрипя зубами, правительство США подготовило доклад российской стороне и запросило разрешение на внеочередную экспедицию на орбитальный комплекс «Мир» астронавта Джейка Роджерса с целью проведения эксперимента над внеземной формой жизни. Отказать было невозможно. В противном случае американцы грозились прервать контракт на финансирование.

Вот так и оказался пришелец на борту орбитального комплекса.

В тот день Центр управления полетами поздравлял бортинженера Голикова с днем рождения.

 

«Я рад, что в такой день нахожусь в космосе», – отвечал он на поздравления. – «Для меня это целое событие».

«А я люблю его», – радостный голос доктора Архиповой, а затем ее веселый звонкий смех изливались из динамиков.

 

У них закрутился роман. И вскоре они должны были вернуться на Землю.

Вторые сутки вокруг станции кружила МТКС «Шаттл», выравнивая орбиту и готовясь к стыковке. На ее борту находились припасы, научные образцы, сменный экипаж во главе с командиром Ставридовым и американский астронавт Джейк Роджерс. В десять часов вечера по московскому времени произошла долгожданная стыковка с модулем «Кристалл», и экипажи смогли поприветствовать друг друга объятиями и рукопожатием.

А на следующий день со станции поступило тревожное сообщение.

 

«Все подопытные образцы зерновых погибли, а кокон поменялся в цвете и выделяет все больше тепла. Центр, пересмотрите протокол безопасности».

 

Кокон расположили возле «оранжереи» в специально изготовленном инкубаторе, закрепили на вьюках и долгое время решали, какое количество света и тепла ему необходимо. Датчики уровня радиации молчали, прочие показатели также оставались в норме, не представляя угрозы для экипажа. Затем состоялся незапланированный выход в открытый космос. На одной из солнечных батарей модуля «Природа» порвало обшивку, и пришлось в срочном порядке устранять неисправность. На это ушло около трех часов кропотливых работ, по завершении которых космонавты буквально валились с ног. И все это время кокон находился без присмотра. В какой момент в нем начали происходить изменения, и действительно ли они послужили причиной гибели растений – никто не знал. Но пусть и не нашлось прямых доказательств причастности к этому инопланетного образца, в подобные совпадения никто из экипажа не верил. Даже Роджерс поменялся в лице, проводя повторные анализы.

Из черного с серыми чешуйками‑наростами (должно быть, выполнявшими защитную функцию) кокон стал темно‑фиолетовым с гранатовыми вкраплениями. Вся его поверхность источала равномерное тепло. Он словно оттаивал после длительной заморозки (на самом деле – восстанавливал метаболизм). И это был настоящий прорыв. После тридцати пяти лет безуспешных исследований, образец проявил себя в первый же день пребывания на станции.

TOC