Похитители бриллиантов
Вот ирландец. У него вид человека, измученного нуждой и непосильным трудом. Внезапно он подскакивает, точно в приступе умопомешательства. Он кричит, воет, мечется из стороны в сторону и разражается потоком ругательств на своем гортанном кельтском языке:
– Арра! Арра! Бедарра! Братья мои, я умираю! Я задыхаюсь от радости! Арра! Мои дети будут богаты!.. А я смогу пить виски! Алмаз в семьдесят пять каратов! Джентльмен даст за него пять тысяч фунтов стерлингов (сто двадцать пять тысяч франков).
Новость мигом облетает весь прииск, и лихорадочное исступление возрастает, хотя это уже как будто и невозможно.
Вот кто‑то другой, менее впечатлительный, чем ирландец, явно сдерживает лихорадочную дрожь. Его движения замедляются. Несмотря на все свое видимое хладнокровие, он чем‑то озабочен. Потом он делает нечто странное. Босой ногой, пальцы которой у него не менее ловки, чем пальцы рук, он пытается нащупать некий камешек. Он его заметил своим наметанным глазом и сразу оценил: это алмаз, еще не отделившийся от породы.
На минуту человек приостанавливает работу, делает вид, будто удаляет из ноги занозу, хватает свой камешек и быстро прячет его во рту.
Но это заметил надсмотрщик, от которого ничего не укроешь. Мига не прошло, а он уже на дне ямы. Он хватает человека за глотку и сразу обрушивает ему на голову могучий кулак:
– Открой рот, мерзавец, или я тебя повешу!
Но вор лежит в обмороке. Надсмотрщик достает из кармана складной нож, раскрывает его, просовывает клинок между судорожно сжатыми зубами вора, нажимает и с победоносным видом извлекает камешек.
– Подымите мне этого мерзавца наверх. Пусть ему всыпят двадцать пять кнутов… С ним это не впервой!
Но такие истории, подтверждающие богатство прииска, только разжигают у людей жадность, и поиски продолжаются все с тем же неутомимым усердием.
Алмазы были обнаружены в Нельсонс‑Фонтейне сравнительно недавно несколькими рудокопами, пришедшими из Дютойтспена. Расположенный на 24°30′ восточной долготы по Гринвичу и 27°40′ южной широты, на самом краю Западного Грикваленда и примерно в ста семидесяти километрах от Оранжевой реки, Нельсонс‑Фонтейн еще недавно был совершенно неизвестен. Теперь же, как утверждают, ему предстоит сделаться одним из самых богатых приисков во всей английской Капской колонии. Однако крайне плохое оборудование и полное отсутствие каких бы то ни было удобств делают пребывание здесь малозавидным. Если бы не надежда быстро разбогатеть, люди вряд ли смогли бы оставаться хотя бы несколько часов в этих душных ямах, да еще при сорокаградусном зное. Воды здесь нет. Ведро стоит франк и даже франк семьдесят пять. В лагере до отвращения грязно. Но все же англичане, коим свойственна методичность и прекрасное колонизаторское чутье, пытаются улучшить столь плачевное положение вещей. Шатающиеся хижины, драные палатки расставлены относительно симметрично, и власть, заботясь о безопасности тружеников, пытается оздоровить этот очаг инфекции. Каждый вор – а их здесь много, – если его не приговорили к наказанию кнутом, должен отбыть несколько дней принудительных работ. Наказание это налагается часто и заключается в уборке лагеря. Приговоренные работают бригадами под наблюдением полицейского, который ходит за ними с заряженным револьвером в руке.
