Портрет леди

– Вы хотите сказать, их невозможно стереть с лица земли? Прекрасно, тогда надо как можно скорее ухватиться за одну из них и повесить на шею, как спасательный круг.

– Женщины действительно спасут нас, – проговорил старик. – Конечно, лучшие из них – ибо они разные. Найдите прекрасную подругу, женитесь – и ваша жизнь станет гораздо интереснее.

Воцарившееся короткое молчание свидетельствовало, вероятно, об уважении слушателей, которое вызвало у них великодушие старика, поскольку ни для сына, ни для гостя не было секрета в том, что его личный матримониальный опыт оказался не очень счастливым. Однако он уточнил, что женщины бывают разные. Эти слова можно было расценивать как признание собственной ошибки; хотя, конечно, ни один из собеседников старика не осмелился заметить, что, очевидно, его избранница не относилась к лучшим представительницам данного пола.

– То есть вы хотите сказать, что, женившись на интересной женщине, я сам обрету интерес к жизни? – спросил лорд Уорбартон. – Но я вовсе не жажду жениться – ваш сын представил меня в неверном свете. Еще неизвестно, что подобная женщина сможет сотворить со мной.

– Хотел бы я посмотреть на женщину, которая, по‑вашему, интересна, – сказал его приятель.

– Дружище, идеал невозможно узреть воочию, особенно такой возвышенный, как мой. Если бы я сам мог его увидеть, это был бы огромный шаг вперед.

– Влюбляйтесь, в кого вам заблагорассудится, но только не в мою племянницу, – неожиданно высказался старый джентльмен.

Его сын расхохотался.

– Папа, лорд Уорбартон решит, что ты провоцируешь его! Ты прожил бок о бок с англичанами тридцать лет и научился понимать, что они говорят. Но ты так и не научился понимать, что у них принято о многом умалчивать!

– Я говорю, что хочу, – невозмутимо заявил старик.

– Я не имею чести быть знакомым с вашей племянницей, – сказал лорд Уорбартон. – У меня такое впечатление, я вообще впервые о ней слышу.

– Это племянница моей жены. Миссис Тачетт везет ее в Англию.

Молодой мистер Тачетт пояснил:

– Мама, как вы знаете, провела зиму в Америке, и мы ожидаем ее возвращения. Она пишет, что встретилась со своей племянницей и пригласила ее к нам.

– Понимаю… Очень любезно со стороны вашей матушки, – проговорил лорд Уорбартон. – А она интересная – эта молодая леди?

– Едва ли мы знаем о ней больше вас. Мама не вдавалась в подробности. Она общается с нами в основном с помощью телеграмм, а ее телеграммы довольно загадочны. Говорят, женщины не способны быть лаконичными, но мама достигла совершенства в искусстве передавать сжатую информацию. «Устала Америки, ужасная жара, возвращаюсь Англию племянницей, первый пароход, приличная каюта». Это последнее сообщение, которое мы от нее получили. Но до него было еще одно, в котором, кажется, впервые упоминается эта племянница. «Поменяла отель, очень плохой, дерзкий коридорный, адрес здесь. Взяла дочь сестры, умерла прошлом году, еду Европу, две сестры, вполне самостоятельно». Над этим сообщением мы с папой долго ломали голову – уж очень по‑разному можно его истолковать.

– Ясно одно, – произнес старик. – Она устроила выволочку коридорному.

– Я не уверен даже в этом, поскольку он вынудил ее оставить поле боя. Сначала мы подумали, что упомянутая сестра – это сестра коридорного, но упоминание племянницы в следующей телеграмме скорее говорит в пользу того, что имелась в виду одна из моих теток. Затем возник вопрос, о каких двух сестрах шла речь. Вероятно, это две дочери моей старшей тетки. Но кто «вполне самостоятелен» и подразумевается под этим словом? Ответа мы еще не нашли. Относится оно к той юной леди, которую опекает моя мать, или характеризует и ее сестер? Речь идет о моральной или материальной независимости? Означает ли это, что им досталось хорошее наследство или что они не хотят никому быть обязанными? Или имеется в виду их независимый характер?

– Что бы еще это выражение ни значило, последнее наверняка имеется в виду, – заметил мистер Тачетт.

– Скоро вы сами все увидите, – сказал лорд Уорбартон. – Когда приезжает миссис Тачетт?

– Мы в полном неведении. Как только найдет приличную каюту. Может быть, она еще дожидается ее; но, с другой стороны, не исключено, что мама уже сошла на английский берег.

– В этом случае она, вероятно, телеграфировала бы вам.

– Она ни за что не пошлет телеграмму, когда вы ее ждете. Только когда вы НЕ ждете, – произнес старый джентльмен. – Она любит нагрянуть неожиданно, думает поймать меня на чем‑то недостойном. Ей еще никогда этого не удавалось, но она не отчаивается.

– В этом проявляется ее независимость, – примирительно пояснил сын. – Какими бы независимыми ни оказались те молодые леди, мама сможет с ними в этом потягаться. Она любит делать все самостоятельно, и не допускает мысли, что кто‑то может хоть в чем‑то ей помочь. Мама считает, что от меня пользы не больше, чем от почтовой марки без клея, и никогда не простила бы, если бы я отправился в Ливерпуль встретить ее.

– Но вы, по крайней мере, дадите мне знать, когда приедет ваша кузина? – спросил лорд Уорбартон.

– Только при том условии, которое я поставил: что вы не влюбитесь в нее, – снова заявил мистер Тачетт‑старший.

– Это очень жестоко. Вы думаете, что я для нее недостаточно хорош?

– Я думаю, что вы даже слишком хороши, потому‑то и не хотел бы, чтобы она вышла за вас замуж. Надеюсь, она едет сюда не в поисках мужа. Так поступают многие молоденькие девушки, словно дома нет хороших женихов. Может быть, она помолвлена? Мне кажется, все американские девушки обязательно помолвлены. Я вообще не уверен, получится ли из вас хороший муж.

– Скорее всего, она помолвлена. Я знаком со многими американками, все они были помолвлены. Но, честное слово, это ничего не меняло! Что до того, буду ли я подходящим мужем, то я тоже в этом не уверен. Но надо хотя бы попытаться!

– Пытайтесь сколько хотите, но только не с моей племянницей, – шутливо настаивал старый джентльмен.

– Хорошо, – согласился лорд Уорбартон так же шутливо. – Может быть, она и не стоит того!

 

Глава 2