Последнее фото

– Что?! – возмутился круглолицый. – Мы так не договаривались!

От злости он вскочил, отчего стул упал. В этот же момент подскочил и остроносый и достал из‑за пояса широкий кинжал. Старушка смотрела на них испуганными глазами.

Николас же остался спокоен.

– А как мы договаривались? – спокойно спросил он уже своим голосом.

Но ответа не последовало. Круглолицый понял, что выдал свой план, и теперь не знал, как поступить.

– Как я вам и говорил, Авдотья Павловна, все ваши призраки – это проделки младшего брата, который никак не мог смириться с тем, что ему ничего не досталось от вашего супруга.

– Вздор! – возмутился тот. – Никто не поверит вашим словам!

– Вы сами выдали наши договоренности, к тому же за разговором нашим следил коллежский секретарь Иван Алексеевич!

Петр Алексеевич не сразу догадался, что речь идет о нем. Писателю понадобилось еще несколько раз произнести выдуманное имя, хотя в отчество он попал, несколько раз. Нехотя, с тревогой внутри Петр Алексеевич вышел из шкафа и чуть было не поклонился. Благо Николас успел подхватить его под руку.

– Ваше благородие, вы все слышали и, надеюсь, все видели через щель в шкафу. – Писатель метнул взгляд на живот‑предатель.

Редактор постарался его втянуть и расширить плечи.

– Именно так! – ответил он гордо, но больше ничего не произнес, боялся дать петуха.

– Ничего это не значит, – нервно заключил круглолицый.

– На самом деле значит многое, Кузьма. Как же я сразу в тебе змею‑то не разглядела? – спокойно перебила его старушка.

Теперь она выглядела иначе. Ни тревожности на лице, ни слезинки.

Круглолицый оскалился, но понял, что проиграл, и спешно покинул комнату. Остроносый на прощание прошипел угрозы в адрес писателя и вышел следом.

– Вам теперь беда, – заключил Петр Алексеевич, – и мне, по всей видимости, тоже.

– Не переживайте. – Николас махнул рукой. – На одну угрозу больше. Разве есть о чем тревожиться?

– Тем более что внизу их уже ждут, – продолжила Авдотья Павловна.

– Тут вышло недоразумение, – начал оправдываться Николас, но старушка только улыбнулась.

– Работники лесного хозяйства, которых Кузьма пугал последние две недели, уж очень будут рады встретиться со своим призраком и на кулаках объяснить, что так поступать нехорошо. А что до вас, то не знаю, как благодарить.

Дама достала из сумочки несколько банковских билетов. Петр Алексеевич успел заметить купюру в сто рублей.

– Не стоит. – Николас положил ладонь сверху.

– Как знаете, – сказав это, дама пожала плечами. – Если нужна будет моя помощь, обращайтесь.

Николас улыбнулся, пожал даме руку и проводил ее до двери, после чего повернулся к старшему редактору.

– Так напомните мне, кто вы такой?

 

Глава 2

 

 

Весь путь до дома, где жил и работал Николас, они прошли пешком, чему Петр Алексеевич был не рад. Его и без того утомленные колени просили пощады. Он старался отговорить писателя и предлагал поехать в кибитке, но тот, ссылаясь на теплую погоду, такую редкую в весеннем Санкт‑Петербурге, отказался.

– Адрес вы мой знаете, так можем встретиться там, – сказал Николас, когда уставший редактор вернулся к своему предложению. Но нет, страх, что писатель снова исчезнет, запрещал оставлять его одного.

Во время прогулки Николас в деталях рассказал историю Авдотьи Павловны и то, как брат ее мужа предложил ему деньги, лишь бы убедить старушку в том, что ее покойный супруг хочет изменить завещание.

– Вышел бы неплохой рассказ, – заметил Петр Алексеевич, когда Николас закончил.

– Сомневаюсь, слишком уж история похожа на мою последнюю книгу.

С этим Петр Алексеевич согласился, но продолжать разговор на эту тему не стал. Решил оставить на более подходящее время.

– И что вы совсем не верите в блуждающих духов?

– Нет, – отрезал писатель.

– Но ваша первая книга была посвящена призраку и имела успех!

– Она вышла десять лет назад за авторством совсем другого человека.

– Но ведь ее написали вы! – возмутился Петр Алексеевич, а потом понял, что тот имел в виду.

Жил писатель скромно. Снимал квартиру в доходном доме, правда, в складчину с еще двумя людьми. Каждый получил по две маленькие комнатки, одну кухню и общую гостиную, едва вмещающую два кресла, комод и диван.

Первым соседом оказался молодой врач Савелий. Он так радовался приходу писателя, что тут же подскочил к нему и стал всего ощупывать. Петр Алексеевич уж было подумал, что тот беспокоится о здоровье, пока не услышал разговор.

– Батюшки мои, Николай, это что, дырка? – Савелий поднял полу пиджака и засунул в него мизинец, который показался с обратной стороны.

– Вышло недоразумение со свечой, пока зажигал одну, вторая, проказница, прожгла маленькую дырочку, – писатель говорил с улыбкой на лице, надеясь на снисходительность владельца костюма.

– Восемь рублей! Восемь! – грозно произнес Савелий.

– Обязательно возмещу, – старался успокоить его Николас. – До тех пор, думаю, Настенька поможет и заштопает прожог.

– Конечно, возместите, только прежде вернете долг за плату вашей комнаты за прошедший месяц.

Тут уже и показался второй сосед писателя, точнее, соседка. Та самая девушка, что ранее вручила Петру Алексеевичу записку. Николас увидел ее и подозвал рукой. Та покорно подошла. Он молча показал ей проблему, повторив фокус с пальцем. На лице он изобразил досаду и пожал плечами.

– Дел‑то тут. – Девушка потрогала края отверстия. – Зашью так, что и видно не будет.

– Спасибо, ты всегда меня выручаешь! – Николас улыбнулся девушке. Та на миг взглянула на него, и румянец покрыл ее лицо.

Петр Алексеевич все понял. Просьба эта для такого взгляда весьма простая, девушка явно была готова на большее ради писателя.

– Прошу в мой кабинет, – сказал Николас, обращаясь к редактору, – там поговорим в тишине.

– Постойте… – Настя хотела что‑то сказать, но Николас жестом показал, что не стоит.

Он решил, что девушка хочет извиниться за ошибку с запиской. Но та даже понятия не имела, что сделала что‑то не так. Она лишь хотела предупредить, что в кабинете писателя ожидают. Хотя ладно, он и так об этом сам скоро узнает.