Потерять и найти
– Что произошло, Леонид Петрович, – не выдержал я его бессвязное бормотание, – Вы можете более внятно сказать?
Леонид Петрович замолчал, было видно, что он с трудом приходит в себя и собирается с мыслями.
– Я, я, я… только что услышал… нет, мне сейчас позвонили…
Он продолжал путаться в словах и с трудом выдавил из себя:
– Ваш сын Артур со своей супругой Алессией погибли в автомобильной катастрофе в Милане. Мне только что позвонил его продюсер, – наконец выдавил из себя Леонид Петрович.
После сказанного он стал ещё белее.
В кабинете нависла зловещая тишина. Казалось, в этой тишине все слышат, как стучит мое сердце и как пульсирует кровь в моих висках. Руки и ноги стали свинцовыми, я не мог ими пошевелить.
Тишину нарушили чьи‑то быстрые шаги. Кто‑то настойчиво приближался к моему кабинету. Дверь была открыта, в проёме появился Игорь Александрович, директор наших Дальневосточных компаний, где работали мои сыновья Вольдемар и Владлен.
Он был бледный, как Леонид Петрович.
– Судя по вашим лицам, – начал он, – вы уже все знаете…
– Что знаем? – уточнил Евгений.
– Ваши дети, Георгий Михайлович… Вольдемар и Владлен… они… они руководили испытанием нового реагента для нефтяной промышленности. Произошла утечка газа и взрыв… в общем, все погибли, – запинаясь, сказал Игорь Александрович.
Все смотрели на меня.
Я ничего не мог сказать, только чувствовал, как мое тело ещё больше наполняется свинцом, и мое сердце стучит сильнее.
Я не верил своим ушам и не хотел принимать эту информацию.
Тишину нарушил телефонный звонок в приёмной. Жанна тихим голосом спрашивала, кто и по какому вопросу звонит.
Через минуту она уже стояла в двери с бледным лицом, дрожащими губами и телефонной трубкой в руке.
Евгений быстро сообразил, что нужно самому взять телефон и выслушать того, кто звонил.
– Говорите, я слушаю, – сказал он и включил громкую связь.
– Это звонит организатор соревнований по авторалли. Сегодня на трассе машина под номером 777 не справилась с управлением, большой скорости вылетела на обочину и разбилась. В этой машине были Андрей и Виктор Дробинские. Скорая помощь приехала быстро, но из‑за многочисленных и тяжёлых травм спасти их не удалось. Мне очень жаль…
Пошли короткие гудки, и телефон отключился.
Все стояли как вкопанные, глаза сотрудников были направлены на меня.
Я уже никого не замечал.
Мой мозг кричал: «Почему это произошло? Почему мои дети? Что я сделал не так?»
Послышался звук открывающегося лифта, приехавшего на наш этаж. Чьи‑то быстрые шаги приближались к кабинету. Через минуту в дверях стояла моя жена Ангелина. «Почему она здесь? Я еще ничего не успел ей сообщить. Она собиралась в парикмахерскую… Почему она здесь? И что я ей скажу? Я даже не могу пошевелить губами?» – пролетали мысли в моей голове.
Ангелина, освобождая себе дорогу, с возбужденным видом смотрела на меня и не менее возбужденно кричала:
– Как такое может произойти? Что это за службы? И почему это произошло с нами?
Евгений быстро поставил ей кресло, Жанна прибежала со стаканом воды.
Евгений продолжал ухаживать за Ангелиной и говорил ей:
– Не надо так волноваться, расскажите, что произошло?
– Да вы что, с луны свалились? – закричала она. – Вы что, новости не смотрите? Только что упал самолёт, и вы даже не знаете, куда упал? – крича, она задавала вопросы стоящим в кабинете людям.
Все молча смотрели на нее. Ангелина поняла, что все присутствующие не в курсе происходящего.
Тогда она повернулась ко мне и плача проговорила:
– Георгий, как мы встретим наших детей, если этот проклятый самолёт упал на наш дом. Все, все, все пропало! Все наши помощники были в доме, и неизвестно, как они, живы или нет, – ее громкий плач наполнил кабинет.
Жена продолжала плакать, у всех присутствующих тоже текли слёзы.
Напряжённую обстановку в кабинете нарушил стук в дверь. Вошли двое незнакомых мужчин.
– Извините, могли бы вы представиться, – обратился к вошедшим Евгений.
– Да, конечно, – начал один из мужчин. – Я представитель авиакомпании. Наш самолёт по неизвестным нам причинам упал на ваш дом. Сейчас все службы задействованы для спасения людей, кто был в самолете, и тех, кто был в доме. Мы приносим наши соболезнования. В списках пассажиров самолёта были ваши дети Маргарита, Виолетта и Паулина Дробинские. Среди живых обнаружить их не удалось, – закончил говорить представитель авиакомпании.
Услышав эти слова, Ангелина через плач истерически закричала:
– Они не могли лететь этим самолётом, они должны прилететь позже. Вы все врете. Нет, нет, это неправда. Это неправда!!!
Жанна выбежала в приемную и позвонила в скорую помощь, так как Ангелина вошла в состояние сильнейшего стресса, и сейчас ей была необходима врачебная помощь.
Мой мозг отказывался принимать информацию представителей авиакомпании. Я поймал себя на мысли, что начал задавать вопрос Богу и звать Его на помощь:
– Почему? За что? Бог, помоги жене справиться с горем. Она знает лишь половину того, что знаю я! Господи!!! Помоги!!! – кричали мои мозги.
Скорая помощь приехала быстро. Ангелине сделали успокаивающие уколы и увезли. Так будет лучше, подумал я.
Немного придя в себя, я понял, что уже сижу, а не стою. Мои ноги не чувствовали нагрузки. Постепенно понимаю, что вообще не чувствую своего тела. Только созерцаю рядом стоящих сотрудников. Жанна принесла наконец‑то зелёный чай. Я пытаюсь взять чашку и попить, но мелкая дрожь в руках не дает это сделать.
Сквозь облако мыслей слышу, как Жанна говорит, что на сегодня все встречи отменила, с больницей поддерживает связь, чтобы быть в курсе о состоянии моей жены.
Я стараюсь собраться с мыслями и начать что‑то делать, анализируя произошедшее.
Первая мысль – нужно сообщить Роберту и Давиду. Но как это сделать?!
Даже не могу сообразить, что сказать, как сказать, и вообще – смогу ли я сказать сыновьям обо всех несчастьях, свалившихся на нашу семью.
Начинаю искать их номера телефонов. Первым нахожу номер Давида. Стараюсь понять, сколько у них сейчас времени. Если у нас утро, то у них вечер или ночь. Значит, они дома.
Звоню. Телефон не отвечает. «Наверное, у парней глубокий сон», – подумал я. Но тут же принял решение, что сбрасывать звонок не буду, подожду, пока они проснутся.
Мысленно готовлюсь, подбираю слова, чтобы как‑то мягче сказать о случившемся…
