Правило номер 8. Погружение. Часть 1
Почему, почему он выбрал именно её? Почему не распущенную девку, подпирающую по ночам стены? Почему не другую девчонку, – одну из тех, кто вдрызг напивается или принимает наркотики в «Вакханалии»?
Это.
Несправедливо.
Это ЧЁРТ‑ЗНАЕТ‑КАК несправедливо!
Судьба, видимо, благосклонна только к выскочкам, – к наглым, самоуверенным и любящим разврат. Какая‑нибудь шалава ее лет сейчас спокойно трахается с очередным ухажером, – у себя, или у него в доме. Завтра она будет трахаться с новым недоноском, послезавтра – еще с одним, а через пару лет беспробудных пьяных оргий и купленных фальшивыми улыбками и аккуратно заученными фразами из учебников дипломами, она остепениться, обзаведётся любимой работой, мужем и парочкой детишек. Станет примерной женой и мамочкой, и нужным обществу звеном.
И ЭТО долбанная правда жизни?!!
«А КАК ЖЕ Я??!»
Руки Стеллы затряслись. Ненависти, подобной этой, ей еще не доводилось испытывать.
Даже тогда… даже тогда не было так обидно, потому что в тот раз она была не подготовлена, а сейчас она бы всё сделала, как следует, если бы только не вмешался этот…
Не просто унижение, боль, и инстинкты, но чёткое и яркое чувство полнейшего разочарования в окружающем мире – словно мир не случайно, но по своему собственному плану, попросту использовал её, а затем выбросил за ненадобностью.
Как половую тряпку.
Как мусор.
«Не…»
«НА…»
«ВИ…»
«ЖУ!!!»
Она громко задышала. Всё её тело сотрясалось от злобы.
А её будущий убийца, тем временем, подошел ещё на шаг, ближе: она уже могла различить в темноте щетину на его лице, а также двигающиеся под покровом щёк вперёд‑назад, будто перетирая какую‑то твёрдую пищу, челюсти.
Противная рожа. Упивающаяся чувством своего превосходства, своего выигрыша, мерзкая рожа.
Злость кипела в голове Стеллы, варилась там, словно мифический адский суп. Злость порождала мысли, от которых ей в другой день стало бы дурно. Тем не менее, сейчас она ощущала не дурноту вовсе, но безумное желание вцепиться зубами в эту огромную руку, – руку, что так нарочито медленно и уверенно тянулась к ней.
Откусить её, заставить его…
Страдать…
Кричать…
Разрывать воплями боли тишину этой безмолвной, безразличной ночи.
Понял бы он, каково это – когда твою жизнь, только‑только восстановленную, окончательно разрушают за одно короткое мгновение.
Ненавистная рука была совсем рядом.
Стелла Фукс как в замедленной съёмке наблюдала её неспешное приближение…
«Я не позволю тебе этого сделать». – Подумала она, бросаясь на него первой.
***
Что‑то пошло не так.
Уши вдруг резко заложило, – словно огромный прозрачный мыльный пузырь неслышно приземлился сверху на голову, а затем накрыл собой окружающее пространство.
Все вокруг зависло, замерло, – и так и осталось недвижимым.
Стелла, – плохо пока понимая, что происходит, – смотрела в глаза своего преследователя, что находились сейчас в нескольких сантиметрах от её глаз. В этих глазах отражалось ее собственное удивление.
А затем, – всего через секунду, – он исчез без следа.
Он исчез, прихватив с собой… ВСЁ ОКРУЖАЮЩЕЕ ПРОСТРАНСТВО.
Стелла оказалась совершенно одна, в кромешной темноте, начисто лишенной звуков.
«Куда это чудище делось?»
«Где оно?»
«Может быть, ты, ублюдок, пытаешься высмотреть меня из темноты? Может быть, ты даже видишь меня и готовишься нанести удар первым? Не надейся даже, я так просто не дамся!»
Ощущение неизбежности нависшей угрозы и желание ответить на эту угрозу действием, каким угодно, вывело девушку из ступора. Она изо всех сил ударила куда‑то вперед, в темноту, – сначала рукой, а затем следом и ногой.
Но перед ней никто не стоял. От силы своего удара она полетела вперед головой, – и едва успела выставить руку, чтобы не пропахать щекой землю.
Ноздри её, – опущенные сейчас вниз, – не обоняли ни запаха земли, ни запаха асфальта. Запахи исчезли.
Несколько секунд она лежала и слушала свое хриплое, испуганное дыхание. В кромешной тьме и в тишине оно казалось ей чужим, словно это не она, но кто‑то лежал вместе с ней, рядом. И дышал.
Это наказание тебе, Стелла
Наказание за
Грехи
Стелла заставила себя совершить ещё несколько глубоких вдохов. Звук дыхания казался ей по‑прежнему чужим, но темп его был таким же точно, как у нее.
«Рядом со мной никого нет. Нужно успокоиться».
Тишина. Ни звука.
Она раньше и не задумывалась, что тишина может звучать – звенеть в ушах.
«Не видно ничего. Хоть глаз выколи».
А если, действительно, кто‑то сидит в темноте и наблюдает за ней? Прямо за ее спиной? Или сверху, – над ней?
Лицо мгновенно покрылось испариной ужаса.
«Нет‑нет‑нет».
«Только не думай об этом».
Не думай об этом
