Правило номер 8. Погружение. Часть 1

Ты должна спастись

 

 

 

Часть 1. Отражения в воде

 

Глава 1. Эсси

 

Странные, общепризнанно странные вещи начали вмешиваться в кажущуюся всем окружающим тихой и размеренной жизнь одной школьницы‑старшеклассницы из пригорода около шести месяцев тому назад. В то почти полугодичной давности дождливое ноябрьское утро она сидела в доме своих родителей и завтракала бутербродом с жареной колбасой, запивая кофе.

Дождь за окном всё не прекращался. Капли ожесточенно стучали, пытаясь, казалось, всеми силами проникнуть в комнату и нарушить царящие там покой и уют (по крайней мере, что до родителей, то те считали свой новый дом, и в частности кухню, вполне уютными). У их дочери имелось на этот счёт несколько иное мнение, но она предпочитала лишний раз его не высказывать – особенно в присутствии отца. Не хотела лишний раз его огорчать: он и без того первым догадался, что у дочки с относительно недавних пор в голове творится чёрт‑знает‑что, а теперь вполне мог первым догадаться о том, с этим чёрт‑знает‑чем не справляется нанятый несколько месяцев тому назад психолог.

Итак, в то ноябрьское утро она специально не пошла в столовую, а вместо этого осталась на кухне, внимательно наблюдая из окна за происходящим на улице ненастьем и мечтая о том, чтобы время тянулось подольше. А ещё больше она хотела, чтобы позвонил кто‑нибудь с её идиотской школы с радостной вестью об отмене занятий, – в связи с тем, что внутрь здания кто‑то, наконец, удосужился подложить бомбу. Или, на худой случай, по радио могли объявить новость о надвигающемся на город стихийном бедствии в виде торнадо.

Телефон не звонил. Смерчей в этом проклятом тихом городке не было отмечено, кажется, с самого момента его основания: по крайней мере, библиотечные архивы это подтверждали, – она сама совсем недавно проверяла.

По ту сторону окна можно было наблюдать соседей и случайных прохожих. Люди стремительно бежали: с портфелями, кейсами, с собаками, с детьми, и с пустыми руками, – кто по делам, кто обратно домой. Соседка – одинокая женщина, живущая с какой‑то мелкой собачонкой, более всего похожей на таксу, и постоянно обижающаяся, когда ей не кивали по утрам в знак приветствия (глупейшее действие, ну, правда ведь), – как раз возвращалась в свой дом, с сумкой наперевес, обутая в тяжёлые мужские ботинки, со своей рыжей псинкой на поводке.

«Хм. – Подумала Стелла, а именно так и звали девушку. – Интересная смена гардероба. Неужто кто‑то обзавёлся завалящим мужичком? Или она кого‑то ограбила, пристрелила, а труп заперла у себя в кладовой и теперь тратит деньги из его бумажника?»

Мысль о том, что соседка могла оказаться серийной убийцей (которыми, между прочим, так полюбилось в последнее время пугать местных жителей здешним газетчикам), показалась Стелле забавной, но не то, чтобы очень. Стелла вообще не любила смеяться, зато регулярно саркастически кривилась собственным мыслям, время от времени, – и если ей доводилось в чьём‑то обществе развести губы в подобии улыбки, то, как правило, это делалось с одной целью: чтобы окружающие её люди успокоились, увидели, что она человек, а не инопланетянин, и перестали досаждать своим пристальным вниманием.

Инопланетяне, кстати, так же, как и маньяки, многим полюбились в качестве «инструмента запугивания», – причём в последнее время не только газетчикам, но и органам местной власти (последних, кажется, вконец достали забастовки, и они уже не знали, чем бы таким «приструнить» местные профсоюзы).

Маньяки‑убийцы, инопланетяне… что дальше? Злые духи и полтергейст?

На чердаке что‑то грохнуло (там постоянно что‑то грохало, кажется, с того самого дня, как их семья сюда переехала), и грохало частенько, потому как при строительстве этого милого, в общем‑то, двухэтажного домишки (одного из целой череды однотипных, построенных несколько десятков лет тому назад и постепенно устаревающих блочных домишек, что заполняли весь их «провинциальный» район), кто‑то допустил ошибку, повлекшую за собой следующее: стоило соседке открыть или закрыть дверь, как это сразу неким образом откликалось на их половине.

По земле, что ли, эта энергия передавалась? Вероятнее всего, не по земле, но по стене, так как оба дома имели одну смежную стену.

Не важно. Всё равно раздражало.

 

Утренние часы завтрака (перед походом в школу) а также сама дорога к «обители знаний»: осенью – под проливным дождем; зимой – в сильный снегопад или в мороз, когда холод «щипал» за щёки; весной же, напротив, под пение птиц, – это всегда Стеллу необыкновенным образом воодушевляло. Один из немногих плюсов провинции, заселённой в основном стариками, состоит в том, что детей здесь живёт немного, школьный автобус сюда не заезжает, и ты можешь по пути в учебное заведение прогуляться в своё удовольствие, а не терпеть вместо этого присутствие рядом с собой с самого утра чьей‑то навязчивой болтовни.

Это неизменный в последние три года, казалось бы, маршрут, всякий раз походил на эдакое небольшое приключение, – во время которого можно было мало того, что путешествовать в действительном, осязаемом мире, но ещё и представлять себе иные путешествия, в иные миры (привычка детства, зародившаяся в те дни, когда их семья жила в другом доме, многоквартирном, в центре города, – привычка, от которой девушка до сих пор никак не могла отвязаться, несмотря на то, что ей было уже не шесть лет, но шестнадцать). Единственным, что каждый раз омрачало Стелле её «путешествия», являлся неоспоримый факт того, что любая дорога рано или поздно оканчивалась, и на смену ей приходили скучнейшие однообразные школьные будни.

Когда‑то школьные будни её вполне устраивали. Это пресловутое «когда‑то» было в те времена, когда родители Стеллы могли позволить себе водить её в частную школу и оплачивать её занятия фехтованием, художественной гимнастикой, пианино… лучше и не вспоминать об этом. На кой чёрт ей сейчас это пианино – всё равно каждый день приходится слушать эту мерзкую музыку… ту, что слышно из радоприёмника чьего‑то открытого окна, ту, что доносится с экрана телевизора, который смотрит вечерами мать, а иногда Стелла слышит её и в своих собственных снах, что б их… да и от фехтования, на самом‑то деле, мало толку, если только нет в руках чего‑нибудь действительно острого и колющего.

Ничего ей не помогло тогда, ничего…

Именно поэтому, когда по приезду сюда родители предложили вновь записаться на какие‑нибудь «внеклассные занятия», она тут же отказалась. Родители, впрочем, решили долго не размышлять о причинах отказа, и потратились вместо этого на частного психолога. Ну, он, по крайней мере, забавный: картинки показывает, говорит вкрадчиво, и всё такое…