Правило номер 8. Погружение. Часть 1

В горле у неё пересохло, мысли вернулись к маньяку и тёмному переулку, а руки сами собой вцепились, – не в Лауру, но в перья того существа, на котором они обе сейчас сидели. Существо, что звалось полуоборотнем, на эти действия никак не прореагировало, продолжая плавно опускаться ниже. Вскоре линия его полёта выровнялась, и теперь с его спины можно было разглядеть некоторые объекты на земле гораздо лучше. Самое широкое место долины: меж двух хребтов и началом леса, – оказалось занято большой ровной площадкой, заполненной путаным переплетением множества извилистых ручьёв и одиноко произрастающих, а также растущих напротив, весьма плотно друг к другу, деревьев крупных пород. В самом центре площадки виднелся большой пруд, окружали который, кажется, плакучие ивы. По периметру участок украшали немногочисленные, но очень яркие пятна цветников, с вытоптанными вдоль и вокруг них пешеходными дорожками, в некоторых местах окаймлённые двойными линиями кустарниковых зарослей. Площадка в целом производила впечатление некоторой небрежной запущенности. Далее, вглубь долины и до самого её окончания, виднелись ещё множественные водоемы, – меньших и намного меньших размеров, нежели основной, «парадный» пруд, – но они все отнюдь не были облагорожены, и даже напротив: судя по окружающим их зарослям располагались на участках совершенно диких и людьми, кажется, не тронутых вовсе. Помимо источников пресной воды, полноту долины так же составляли невысокие холмы и сопровождающая их обильная растительность: поляны, лужайки, многочисленные кустарники и деревья. Деревья местами составляющие целые рощи. Ближе к завершению долины, с левой стороны, на окраине одной особенно обширной рощи издалека проглядывались каменные постройки (либо это были просто хаотично разбросанные валуны огромных размеров, которым вечерняя игра света и тени придала вид чересчур величавый). Стелла глядела на всё то, что окружало её, как бы со стороны, а при наступлении тех моментов, когда ощущение реальности становилось для неё чересчур зыбким (и она вновь начинала чувствовать себя героиней собственного чересчур яркого сновидения) она сразу представляла себе картину своего стремительного падения вниз, – с высоты плашмя на землю, – и всего того, что за этим могло следовать. Сразу после этой фантазии руки её сами собой крепче сжимали перья гигантской птицы.

Когда полуоборотень принялся за окончательное снижение, над линией горизонта остался видимым лишь краешек оранжево‑красного круга солнца. Всё время держась право, огромный кулик долетел примерно до середины долины и здесь же приземлился на плоской, заросшей травой поляне, рядом с небольшим водоёмом и недалеко от произрастающей в этом месте рощицы, упирающейся в подножие хребта. У Стеллы во время пути то и дело прерывалось дыхание, и только теперь, встав, наконец, ногами на твердь земли, она смогла вдохнуть воздух полной грудью. Чибис на это действие отреагировал весьма быстро: склонил голову и по‑птичьи, наискосок, глянул на неё.

 

«Приятно с тобой познакомиться, избранная».

 

Огромная птица внезапно подмигнула ей. Стелла лишь молча кивнула в ответ. Она не могла сейчас понять, приятно ли ей познакомиться с этим созданием, или нет: слишком много мыслей роилось в голове. Сразу после того, как полуоборотень удалился, стремительно воспарив в небо, Лаура обвела «крылатым» движением руки окружающее их двоих пространство – от начала поляны до склона хребта.

– Здесь я живу. – Произнесла она. – Добро пожаловать, дорогая. Пройдём сразу в дом.

Стелла, однако, вместо того чтобы сразу последовать приглашению, начала осматриваться. Водоём, рядом с которым их высадил так называемый «полуоборотень», оказался на деле ничем иным, как самым обычным болотом. Салатно‑зелёная ряска покрывала практически всю его поверхность, и кое‑где из неё выглядывали расположенные будто бы в шахматном порядке, поросшие травой кочки. Несколько трухлявых, стоящих накреняясь из воды брёвен торчали у самого ближнего берега. С трёх оставшихся сторон болото окружали густые заросли осоки, камыша и рогоза. Небольшая, изрядно покосившаяся деревянная постройка, что располагалась на небольшом возвышении в нескольких метрах от дальнего края болота, смотрелась здесь весьма уместно. Неуместным было вот что: Лаура, почему‑то, уверенным шагом двинулась к «ведьминой избушке», постоянно оглядываясь на Стеллу, чтобы та не отставала.

Стелла в очередной раз почувствовала какой‑то подвох. Она вполне смогла бы понять выбор Лауры, если бы «дом», в котором длинноногая, якобы, жила, был больших размеров, имел ровные стены и стоял на берегу реки или озера. Представленный же водоём и подобное жильё казались совсем не подходящими для женщины в белых одеяниях и со светящимися «божественным» светом глазами – уж скорее такие хоромы подошли бы жабе. Лаура, однако, упорно продолжала идти к указанному строению, и Стелле другого не оставалось, кроме как пойти следом.

От берега болота к избушке вела дорожка, тщательно выложенная крупными плоскими камнями. По ней Лаура в глухой тишине подвела свою гостью к ветхой постройке. Взгляд на строение вблизи радости Стелле не прибавил. Дом казался весь насквозь прогнившим и чёрным. Перекрытая досками крыша требовала скорейшего ремонта. Петли у входных дверей покрывала рыжая ржавчина. Стёкла в оконных проёмах, правда, имелись – спасибо и на этом. Рядом с накренившимся крыльцом под окнами стояли, источая пахучие ароматы, многочисленные, поросшие мхом деревянные кадки. Внутри них в земле росли зелёные поганки, грибы, наподобие крошечных опят ярко‑красного цвета, разноцветные мухоморы, – со шляпками самых диких форм, – а также многочисленные пучки разных трав, Стелле неизвестных.

 

Вот так плантация

 

Стелла подняла голову вверх. Покосившийся чёрный домик, казалось, злобно навис над ней. Затем протяжно скрипнула входная дверь.

 

Беги отсюда

пока не поздно

 

Стелла в два шага преодолела расстояние между крыльцом и дверью и вошла внутрь, на этот раз не слушая голос внутри своей головы. Может, этот дом и был обителью чего‑то ужасного, но на улице становилось уж слишком холодно, так что пока самым правильным выбором она посчитала какое‑никакое помещение.

«Кроме того, – рассудила про себя девушка, – от неё всё равно так просто не сбежишь».

Что касается внутреннего убранства «избушки», оно удивило, и на сей раз приятно. Помещение составляла одна‑единственная большая комната, с высоким белёным потолком. Настил на полу был новым, деревянным, без щелей. По левую стену, чуть дальше от входа, стоял простой деревянный обеденный стол. По сторонам от стола размещались две лавки и два стула, без спинок. В правом ближнем от входа углу стояла большая каменно‑глиняная печь. Вся дальняя часть комнаты отгорожена была плотной полосатой занавеской в пол, и то, что находилось за этой занавеской, оставалось пока загадкой. В комнате имелось так же три окна, совсем маленьких. Все три были аккуратно завешены крохотными занавесочками с вышитыми на них незамысловатыми узорами, вроде листочков и птичек. В глиняных горшках на подоконниках стояли живые цветы (фиалки, кажется). Пол украшали разноцветные круглые вязаные коврики (Стелле эти коврики живо напомнили о гостиной в родительском доме).