Правило номер 8. Погружение. Часть 1

Как могла быстро, она ещё раз промыла волосы, – не сумев заставить себя при этом закрыть глаза, – затем наскоро посмывала возможные остатки мыльной пены с кожи и сразу вытерлась жёстким полотенцем. К тому времени, когда она окончила все эти свои действия, сердце её перестало биться так часто, и когда она засовывала руку в мешочек с цветными стеклянными бутылочками, она была почти спокойна.

– Дом стоит на земле. – Сама себе сказала Стелла. – Поэтому скрипит постоянно. Это нормально.

Она открыла один из бутыльков – не выбирая, первый попавшийся. Тот оказался выдут из тёмно‑синего стекла и имел широкое горлышко. Субстанция, находившаяся в склянке, была густой, белой и (как всё в этом месте) пахла какими‑то лекарственными растениями. Стелла нанесла мазь на своё разодранное запястье и, – пытаясь игнорировать мгновенно возникшие болезненные ощущения, – тщательно втёрла внутрь. Кожу очень сильно защипало, но уже через несколько секунд боль прошла. Намазав содержимым этого, а затем и прочих бутыльков все израненные участки кожи, которые ей удалось у себя обнаружить, она вышла обратно в первое помещение и там взялась разгребать тот клубок с одеждой, что вручила ей с собой Лаура. Комплект пошит был из ткани наподобие хлопка: тонкой, лёгкой, но при этом достаточно плотной. Состоял он из нижнего белья весьма простого покроя, штанов и тонкой широкой рубашки – без пуговиц, с длинными рукавами. Так же нашлось тут место мягким уличным тапочкам. Впору Стелле пришлась только обувь, – вся остальная одежда оказалась слегка велика.

Находиться в помещении в одиночестве слишком долго не хотелось (пусть внутренне она и пыталась убедить себя в обратном), так что, быстро одевшись, Стелла очень скоро вышла на улицу и пошла по тропе обратно в дом. Снаружи, к тому времени, уже стемнело. В кустах трещали цикады. Перед лицом порхали редкие мотыльки. Зудели у уха комары. По пути Стелла чуть было не раздавила ногой крупную бурую бородавчатую жабу, что до этого момента безмолвно восседала прямо посреди тропы, – вероятно, охотясь на упомянутых выше мотыльков. В той стороне, где располагалось недавно совершенно безмолвное болото, теперь громко квакали лягушки, а трава вокруг мерцала от обилия светлячков, – которые россыпью маленьких искорок непрерывно передвигались с места на место в своём быстротечном танце жизни. Над входной дверью дома Лауры горел свет. Видно его было издалека. Поднявшись на крыльцо и приглядевшись получше, Стелла увидела, что вместо привычного фонаря над дверью висит большой, светящийся ярким светом камень, обточенный до почти идеально круглого состояния и вставленный в мощную металлическую «клешню». Стеллу это немало удивило. Она пожалела, что не обратила внимание, каким образом освещалась помывочная в роще, – но возвращаться обратно уже не хотелось. Зайдя внутрь дома, она сразу осмотрелась в поисках источника света здесь, и вскоре увидела вновь эти странные светящиеся камни – в беспорядке, казалось, вставленные в щели под потолком, и в дощатые стены комнаты. В отличие от первого камня, висящего над дверью, камни внутри дома были совсем мелкие, – что, впрочем, не мешало им освещать комнату не хуже привычных Стелле лампочек накаливания.

От более подробного изучения обстановки отвлёк донёсшийся до ноздрей запах вареного картофеля, смешанного с целым «букетом» различных пряностей. Желудок, будто очнувшись ото сна, беспардонно начал требовать еды, вновь слегка подвывая. И тут, неожиданно, будто отозвавшись на этот импровизированный «вой», у ног Стеллы раздалось низкое тихое урчание. Она подсочила на месте и удивлённо глянула вниз. Пушистый, будто созревший одуванчик, с шерстью какого‑то странного пегого цвета, на неё снизу вверх глядел…

«Кот?»

С самого первого взгляда было сложно определить, что именно это за зверь. У него было довольно крупное, пожалуй, слишком массивное для обычного кота тело, короткие лапы, приплюснутая голова и странные, широко расставленные и маленькие, будто купированные, круглые уши. Ярко‑жёлтые глаза, казалось, глядели на гостью с явным неодобрением. Толстый короткий полосатый хвост лежал на полу, и кончик его едва заметно шевелился. Лаура, воркующая в это время над печью, оглянулась на звук.

– Это Дымок. – Голос женщины, казалось, стал еще теплее, нежели раньше, а глаза засветились, источая искреннюю привязанность. – Можешь приласкать его, ему нравятся хорошенькие девушки.

 

И что ему нравится с ними делать?

Царапать до кости?

 

Стелла наклонилась и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к разукрашенной чёрным точкам макушке животного. «Кот» вновь заурчал, но в этот раз по‑иному, сменив интонации на более мягкие. Стелла осмелела и погладила его всей ладонью.

– Дымок – приблудившийся путник. Вообще‑то, по природе своей он дикий кот, степной. – Лаура поставила на накрытый теперь бежевой льняной скатертью стол низкий глиняный горшочек. – Не могу знать наверняка, что именно сподвигло Дымка перебраться из степи в горы, но ему понравилось жить здесь. В моё отсутствие он стережет домик от… от грызунов, вероятно. Мыши иногда забегают сюда, сквозь щели.

Женщина замолчала на несколько секунд. Взгляд её, при этом, не отрывался от животного.

– Любому человеку, либо человекоподобному существу, необходимо о ком‑то заботиться, кого‑то любить – просто так, без причины, без всяких обещаний и заветов. – Прибавила она.

Переместив взгляд с кота обратно на стол, Лаура положила на скатерть две вилки с деревянными ручками и указала Стелле легким взмахом руки на сидение.

– Только тот, кто истинно любит, всей душой – только тот действительно счастлив. Когда же кто‑то думает лишь о том, чтобы любили его… ох, нет счастья тому существу.

Стелла присела за стол, молча переваривая сказанное. Лаура, тем временем, взяла со стола глиняный кувшин, налила из него молока в кружку Стеллы, после подошла к стоящему недалеко от печки блюдечку Дымка и налила молока туда. В последнюю очередь она налила напиток себе. Затем женщина подняла посудную крышку, под которой томился, как и ожидалось, варёный картофель. Взяв одной рукой глиняную тарелку, которая предназначалась её гостье, она положила туда несколько щедро сдобренных маслом и присыпанных смесью пряностей картофелин и поставила тарелку перед Стеллой.

– Спасибо. – Совершенно искренне произнесла девушка, к стыду своему чуть не захлебнувшись слюной при виде предстоящего ужина. – Поесть не помешало бы.

Сначала она старалась орудовать вилкой помедленней, чтобы хозяйка дома не сочла ее слишком прожорливой, но еда казалась настолько вкусной, что тарелка опустела очень быстро. Сама Лаура ела крайне медленно, внимательно её разглядывая. Стелле хоть это и не нравилось, но она была слишком голодна, чтобы протестовать и задумываться над причинами столь подозрительного поведения. По крайней мере, Лаура ела ту же еду и пила то же самое молоко, из одного с ней кувшина. Значит, навряд ли что‑то подмешала.

– Приемлешь ли ты ранние пробуждения? – Наконец, обратилась к ней женщина.

– А? Честно говоря, не очень. – Прежде дожевав и проглотив последнюю пряную картофелину, с некоторым запозданием призналась школьница.

– Ты много спишь?

– Нет, совсем наоборот. Много спать не позволяют мои… скажем так, обязанности перед обществом.