Правило номер 8. Погружение. Часть 1

А ты не пьёшь таблетки

что тебе прописал

твой вр…

 

– Заткнись.

– У тебя все в порядке? – Послышался внезапно низкий, хрипловатый (и, судя по всему, вполне реальный) мужской голос – откуда‑то со стороны лестницы.

Она промолчала.

– Эй, я тебя спрашиваю. Призрака увидела? Могу помочь его прогнать.

Стелла в бешенстве толкнула входную дверь и буквально залетела внутрь тёмной комнаты, забыв всяческие свои опасения насчёт того, что или кто может там находиться. Ещё не хватало, чтобы кто‑то из её будущих соседей узнал о её разговорах с самой собой.

Дверь за спиной с грохотом захлопнулась.

Первой же мыслью Стеллы было запереться на ключ или засов, но, к сожалению, хоть изнутри у двери и имелась в наличие ручка, но ни навесного замка, ни щеколды, ни замочной скважины на ней по‑прежнему не наблюдалось. Пришлось (как полной дуре) просто поверить тому, что дверь магическим способом никого не впустит внутрь.

В помещении Стеллу, кажется, не поджидали: по крайней мере, никого живого, на первый взгляд, ею замечено не оказалось. Впрочем, было довольно темно, и сказать наверняка, что здесь совсем никого нет, было невозможно. Несмотря на все эти не внушающие доверия обстоятельства, и несмотря на то, что там, в коридоре, сейчас кто‑то стоял, возможно, готовясь вот‑вот открыть дверь, – она слишком устала бояться, чтобы начать сейчас заниматься поисками чудовищ под кроватью и в шкафу.

«Да и к чёрту всё. Заходите. Вылезайте. И пусть будет темно».

На смену агрессии начала стремительно наваливаться усталость. Тяжёлым покрывалом она опускалась издёрганной сегодняшними приключениями школьнице на плечи.

«…какой длинный день… сумасшедший день…»

Стелле невыносимо хотелось спать. Она ничего уже не видела перед собой. Она понимала, что неплохо бы придавить входную дверь какой‑нибудь тумбочкой, а для начала это помещение должно осмотреть, как следует, но усталость буквально валила с ног. Уже на полусогнутых ногах она добрела до чего‑то, по внешним очертаниям напоминающего кровать, – на ощупь вполне мягкого, тёплого, уютного. Скинув обувь, она легла, свернувшись калачиком, и укуталась в ворох ткани, приятно пахнущей свежестью, и кажется, вновь какими‑то травами.

«Заснуть и проснуться – вот лучший ответ на все вопросы». – Перед тем, как закрыть глаза, успела подумать она.

 

***

 

– Ты спишь? Вот уж не думала, что доживу до дня, когда меня начнут воспринимать, как снотворное.

Голос, вообще‑то, был довольно приятным. Пожалуй, чуть грубоват для девушки, но всё равно не лишён истинно женского очарования (это вполне в женском духе – «включать» очарование только лишь в те моменты, когда испытываешь некое особое влечение к собеседнику…)

Говорившая стояла посреди широкого, со скошенными углами, идеально вычищенного и освещённого пещерного зала, во все стороны от которого расходились, будто паучьи лапки, каменные коридоры, укреплённые изнутри металлическими поддерживающими конструкциями. Акустика в помещении впечатляла: вкупе с активной жестикуляцией молодой женщины, то и дело во время своей речи крутившей рукой странные фигуры, можно было подумать, будто центр зала это сцена, а та, что крутится посреди, – театральная актриса. Мужчина, для которого сие действо, в общем‑то, и разыгрывалось, чуть сгорбившись сидел от «сцены» немного поодаль, в кресле. Своей скрюченной позой он напоминал то ли засыпающего от скуки, то ли убаюканного голосом исполнительницы зрителя. Однако, он не спал: сразу после заданного ему напрямую вопроса он поднял глаза вверх.

– Вообще‑то, я о другом размышлял, извини. – Не моргая, глухим, совершенно лишённым благозвучности голосом произнёс он.

Девушка остановилась, встала напротив своего «зрителя», подошла ближе, а после покачала головой из стороны в сторону – видимо, изображая состояние удрученности.

– Сдаюсь. Кажется, не только голос, – один вид мой вгоняет тебя в сон.

– Это не сон. Сосредоточенность.

– Всё равно… в общем, это бессмысленно. Ты ведь и сам знаешь детали. Напомни, зачем я тебе всё это рассказываю?

– Ты исправно несёшь бремя своей службы.

– А вот это верно.

Посмотрев, нет ли кого поблизости, она, чуть склонившись, прибавила:

– Смотрю я на тебя, и… не знаешь, зачем, всё‑таки, было придумано это идиотское Правило, которое Номер Шесть?

Мужчина выпрямился в кресле.

– Решила сделать мне комплимент перед смертью? Спасибо, Номер 634, это крайне мило с твоей стороны. Нечасто, признаюсь, я подобное слышу. Чем старше становлюсь, тем реже. Да, к слову, я не настолько стар, чтобы помнить, когда и зачем были созданы Правила.

– Женская участь в Ордене Сердца совсем несладкая. – Продолжала гнуть своё девушка. – Нас в такие условия поставили, от которых на полуоборотня захочется запрыгнуть.

– Это правда? – Мужчина слегка улыбнулся. – Неужто и попытка была?

– Не то, чтобы…

– Но почти. Номер 634, ты прекрасна в своей непосредственности. Что касается меня, то уже послезавтра я начну исполнять своё истинное и единственно верное предназначение. Поверь, тебя бы сразу отвадило беседовать со мной на посторонние темы, если бы ты хоть раз увидела это воочию.

Она в ответ рассмеялась. Эхо от её громкого, хоть, кажется, вовсе неуместного в данной ситуации смеха волнами разлетелось по многочисленным каменным залам, а затем начало возвращаться обратно.

– Ох, ты. Как же я тебя развеселил. Надо же.

– Ты мне нравишься, Номер 528, правда. И ты это знаешь.

– В последнюю неделю очень многие начали со мной откровенничать. Оказалось, я нравлюсь гораздо большему числу людей, нежели полагал ранее. К чему бы это всё?

Девушка медленным, но верным шагом придвинулась вплотную к мужчине и попыталась взять его за руку, но он сделал вид, будто этого не замечает.

– Нравится, когда тебя долго просят? Пойдём со мной. Уже поздно.

– Лучше не искушай меня, сослуживец. Хуже будет. Я понимаю, тебе тяжко пришлось в последнее время, но не настолько же…

Она закатила глаза к потолку.