Правило номер 8. Погружение. Часть 1
И всё же, Стелла уже достаточно была приучена к неслышимому для других собеседнику, чтобы суметь взять над ним верх. Пусть не сразу, пусть ещё через сотню‑другую шагов, но он затих. А когда это наконец произошло, Стелла поймала себя на мысли, что слышит позади чьи‑то неторопливые шаркающие шаги.
***
Первой реакцией стало возросшее чувство ещё не до конца покинувшего её раздражения. Кто такой, зачем прицепился? Шаги, впрочем, слышались на довольно приличном расстоянии, так что Стелла решила пока не оборачиваться. Она лишь, не замедляя хода, неторопливо поправила рукой волосы. Вьющиеся пряди тихо зашуршали под ее пальцами. На ум почему‑то пришёл звук падения осенних листьев, сорвавшихся с веток.
И ветер уносит их прочь…
«Опять этот голос. Спокойно».
…однако, что‑то с этими шагами не так. Размеренные, тихие, они в точности повторяют её шаги. Может, кто‑то идёт сейчас сзади, специально подстраиваясь под ее неспешную походку? Возможно, кто‑то решил «приударить» за ней сегодня? Стелла не питала особых иллюзий касательно своей внешности, но всё же не была лишена здравого смысла и понимала, что уж просто симпатичной её вполне можно назвать, особенно в свете последних месяцев. Действительно, её стройные ноги, подтянутая фигурка, обёрнутая полупрозрачной тканью блузки, и конечно подсвечивающиеся светом фонаря тёмно‑рыжие локоны вполне могут привлечь проходящего мимо молодого человека.
Или насильника?
Внутренний голос тревожным непрошенным колокольчиком зазвенел в голове. Стелла внезапно почувствовала: тёплая майская ночь перестаёт быть такой же тёплой, как раньше. Её пробрал озноб.
«Почему насильника? Я могу понравиться и кому‑то нормальному… разве нет?»
Внутренний голос не ответил, – укрывшись вместо этого где‑то в недрах её подсознания. Тем не менее, своей изначальной подозрительностью он успел внести достаточно смуты для того, чтобы Стелла, вопреки своему мнимому спокойствию, всё же не выдержала и оглянулась.
Позади себя, на расстоянии пары десятков шагов, она увидела грузного широкоплечего мужчину, одетого в старый мятый брючный костюм непонятного цвета. Угрюмо застывшее лицо его, с широким овалом, грубыми чертами и нависшими бровями, – не отрываясь смотрело в её сторону. Выражение этого лица ей определённо не понравилось.
Стелла сразу отвернулась и быстро зашагала дальше. Сердце громко колотилось от внезапного испуга.
«Не тот, кто нужен. Это – не тот, для кого готовился план».
Этот импульс, будто нож для писем, словно бы разрезал оболочку её внутреннего спокойствия, и все страхи начали, один за другим, вылезать наружу.
«Вот идиот. – Подумала она, ещё сильнее ускоряя шаг. – Надо же так напугать. Пьяница. Точно, это пьяница».
Методично постукивали об асфальт подошвы её босоножек. Им вторили размеренные тяжёлые шаги и поскрипывание подошв мужских туфель о жёсткую поверхность дорожного асфальта. Эхо их совместных шагов далеко разносилось по тихому кварталу. В первый раз за время своих похождений Стелла была не рада тому, что на улицах нет ни души.
«Этого не может быть. – Внушала себе она, пытаясь успокоиться и не осмеливаясь, при этом, повернуть голову назад. – Он накачался в баре, да, а теперь идёт к себе домой. Это всего лишь нож для писем… нож для писем… а может, он спешит к своим друзьям?»
Сердце колотилось всё быстрее. Если область своего внутреннего спокойствия представить как Храм, то сейчас, в эти самые мгновения, храм безжалостно разрушали своим натиском древние чудовища: Страх и Паника.
Ну да
Верно
Это
ЧУДОВИЩА
Стелла ускорила шаг.
Секундой позже она поняла, что шаги позади неё тоже стали быстрее.
Сомнений не оставалось: неприятный, страшныймужчина не просто шёл.
Он преследовал.
Её.
Сердце застучало.
Сильно‑сильно.
Она побежала.
***
Вот теперь Стелле было по‑настоящему страшно. Почему‑то ей казалось, будто с ней уже никогда не произойдет ничего подобного. Один раз: тогда, три с половиной года назад, перед отъездом из «дома‑сада», – она уже попалась в западню, но ведь тот один раз уже случился, и она получила своё сполна. И вот теперь… Опять? На этот раз всё будет немного по‑другому, или… нет, только не надо сейчас подробностей. Не забывать про бег. Она была бы очень рада встретить сейчас на улице хоть кого‑то. У того молокососа, что отливал на стену «Вакханалии», наверняка мозгов был дефицит, а штаны до сих пор наполовину спущены, – зато, скорее всего, имелись дружки в баре, и их было много, и за ними никто не гнался по ночным улицам.
«Вакханалия» осталась там, далеко. А здесь темно, и свет во всех окнах потушен. Половина домов заброшена вовсе, и неудивительно, учитывая, какой «славной» репутацией пользуется данный райончик. Стелла помнила.
«Нехороший знак».
Она не выдержала.
– Исчезни! – Срывающимся голосом крикнула Стелла себе за спину, мгновенно пожалев об этом: звук голоса, интонация, и даже сама фраза говорили о страхе. О страхе. Преследователь, вероятно, прекрасно это ощущает. Лучше бы промолчала.
