Правило номер 8. Погружение. Часть 1
Он преследовал.
Её.
Сердце застучало.
Сильно‑сильно.
Она побежала.
***
Вот теперь Стелле было по‑настоящему страшно. Почему‑то ей казалось, будто с ней уже никогда не произойдет ничего подобного. Один раз: тогда, три года тому назад, перед отъездом из дома‑сада, – она уже попалась в западню, но ведь этот один раз уже случился, и она получила своё сполна. И вот, – на тебе, пожалуйста. Опять? На этот раз всё будет немного по‑другому, или… О, нет, не надо сейчас подробностей. Не нужно забывать про бег.
Она была бы очень рада встретить сейчас хотя бы того ссыкуна‑недоумка из «Вакханалии». У того молокососа мозгов был дефицит, а штаны наверняка до сих пор наполовину спущены, – зато, скорее всего, имелись дружки в баре, и их было много, и за ними никто не гнался по ночным улицам.
Вокруг Стеллы же по‑прежнему не было ни души – исключая того человека, что гнался за ней. Свет во всех, как одно, окнах домов был потушен. Неудивительно – учитывая, какой «славной» репутацией пользовался данный райончик. Половина домов здесь так и вовсе была заброшена. Стелла помнила.
«Нехороший знак».
Девушка не выдержала.
– Исчезни! – Срывающимся голосом крикнула она себе за спину, мгновенно пожалев об этом: звук голоса, интонация, и даже сама фраза говорили о страхе. Преследователь, вероятно, прекрасно это ощущал. Лучше бы промолчала.
Визжишь,
как недорезанная.
…думаешь, он не чувствует твой страх?
Всё равно этих криков
НИКТО
не оценит
Скорость бега пришлось усилить. Из‑за смятения чувств, всё больше теряя контроль над своим внутренним голосом, Стелла начала отвлекаться. Пару раз она просто споткнулась, но в конце концов, через парочку кварталов «полетела» носом вниз: рухнула с размаху прямо на пыльный асфальт.
– Давай же, давай… – Судорожно зашептала насмерть перепуганная старшеклассница, сразу поднимаясь и начиная яростно теребить замочек босоножки, чтобы снять её.
Боли не ощущалось ни в расцарапанных гравием коленях, ни в расшибленных ладонях, – только жар в теле усиливался всё больше. Пискнув от счастья, когда обувь, наконец‑таки, удалось снять (о, в другое время она возненавидела бы свои собственные голосовые связки за эти жалкие «жертвенные» звуки), – Стелла побежала дальше. Через несколько шагов, вспомнив о том, что ей надо бы и босоножку захватить: это хоть какое‑то орудие в схватке один на один, – она чуть было не развернулась назад, но тут…
Звук, – такой необычно громкий, жуткий и страшный, – он раздался ПРЯМО за её спиной.
Это был звук стали, звонко рассекающей ночную тишину, а за ним последовал треск разрываемой под этой сталью….
«…моя кожа…»
Но это была не кожа, – всего лишь ткань её блузки.
Страх, словно удар хлыста, на этот раз придал девушке двойную силу.
Она побежала вперед – теперь ещё быстрее.
***
С тех прошла, наверное, целая вечность, – а погоня всё не прекращалась.
Стелла задыхалась от непрерывающегося бега. По‑прежнему, однако, у неё не было ни минутки, чтобы успеть отдышаться, затаиться, набраться сил. Только лишь неумолимый ужас до сих пор помогал ей двигаться, но, разумеется, это не могло продолжаться вечно. Стелла обладала некоторыми навыками самозащиты, но сейчас она была безоружна (она ведь не рассчитывала, что на неё именно сегодня кто‑то нападёт в тёмном переулке). При себе у неё сейчас не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало орудие для фехтования – даже палки. И силы, правда, были уже на исходе.
Страх заставил забыть обо всём: о жажде мести, о собственном величии, о самой себе, как о полноценной, целостной личности. Она была сейчас лишь загнанным зверьком, который пытался спасти свою жалкую, никчёмную, но такую важную для него жизнь. Инстинкт, вне разума – вот, чем она на самом деле являлась в эти минуты.
Она в своих планах всегда представляла их, только их, и рассчитывала на встречу с ними, а не с тем, кто вот‑вот нагонит её. Он намного крупнее любого из них, он бегает быстрее, он не устаёт…
«Да почему же он не устаёт?!! Ведь должен!! Не могу…»
И тогда она внезапно поняла, что именно ей предстоит сделать. Это было унизительно, и совсем не так, как она планировала когда‑то, но…
Выбора нет. Спрятаться. Нужно спрятаться – в таком месте, где это чудовище её не отыщет.
Они, двое, находились у самой окраины города, – но не с той стороны, где жила Стелла с родителями, с другой. Там, где проживала сейчас Стелла, кажется, лет сорок тому назад или чуть больше, было выстроено сразу несколько десятков коттеджей, составляющих в данное время единый тихий провинциальный жилой район. В отличие от него, здесь, в этом районе, застройка в самом начале как‑то не задалась, но недавно власти города этим озаботились, и вот‑вот готовились возобновить обширное строительство стоящих вряд друг за другом высотных, многоквартирных домов.
Стелла довольно неплохо знала данную местность: именно здесь, возвращаясь со школы, в обход «Вакханалии», и делая после большой крюк по пути домой, она оттачивала навыки своей ловкости и гибкости, прогуливаясь по карнизам и лазая с первого этажа до третьего по кирпичным стенам. Стелла знала, что стройка никем не охраняется. Таким образом, у неё возникла уверенность в том, что сейчас можно спрятаться внутри одного из недостроенных зданий. А если окажется на деле так, что в выбранном ею доме кто‑то обитает (к примеру, ночуют бездомные) – так это Стелле пришлось бы ещё на руку: ведь если бродяги проснутся и поднимут шум, появится ещё больше шансов выбраться отсюда целой и невредимой.
