Причинность. На другой берег

– …потом он опустил это в Воду. Я чуть не блеванула, Вил! Такая гадость. Откуда малой притащил всю эту дрянь? Мы так и не допытались. Он же сынок охотника, мало ли какой будет ответ, – тараторит строгий голос, явно впечатлённый тем, о чём рассказывает.

– Вода, Вода. Оставишь вас так на пару дней, а тут уже все вымокли по пояс и травят байки про «изумрудных оленей», – второй голос звучит ниже и тяжелее.

– Сам ты байка, – оскорбляется голос номер один. – Мы же не на льдине живём, здесь и не такое бывает!

– Я тебе так скажу. Мы живём в мире фантазёров и романтиков, предки которых сочиняли шизанутые сказочки. Мне иногда кажется, что они это сделали по приколу и очень жалели, что не смогут посмотреть на ваши лица, когда вы поймёте, что все эти легенды – полная чушь. – Он раскатисто смеётся.

Ифэми так внимательно вслушивается в голоса, что вовремя не различает за ними скрипучий шорох ключа в дверном замке. Опомнившись на последнем его обороте, она резко падает обратно на подушку и закрывает глаза.

Не слышно ни единого звука. То, что дверь отворилась, выдаёт только свет, мягко обволакивающий закрытые веки. Ифэми сосредоточенно изображает сон, не понимая, куда делись голоса.

– Мы слышим, насколько бешено колотится твоё сердце, – тяжёлый бас раздаётся прямо над ухом Фи, она чудом сдерживает дрожь.

– Вилмар, прекрати! – вступается голос номер один. – Южанка и так напугана. Здесь ещё и темно, как в глубинах Ситы!

– Ей же никто не мешал включить свет, – обращается Вилмар к своей спутнице, но осекается. – Тебе же никто не мешал включить свет, – последняя фраза явно адресована Ифэми.

Она глубоко вдыхает и открывает глаза. Постепенно привыкая к полумраку и уже различая две широкие фигуры, возвышающиеся над кроватью. Комнату теперь освещает тонкая полоса света, тянущаяся из приоткрытой двери.

– Ну вот. Так уже лучше, – мягко шелестит фигура с голосом номер один.

Кроме как по звучанию, силуэты больше не различаются ничем.

– Так и будешь сюсюкаться? – ругается второй голос. – Лампа на пять и пять! – командует он куда‑то в темноту.

Помещение моментально заливает пронзительно‑белым светом. Глаза Ифэми слезятся, и она рефлекторно жмурится.

Следующие несколько минут проходят в молчании под звуки медицинских приборов. Обладательница голоса номер один нажимает на какие‑то кнопки, и комната словно оживает. Оказывается, что Фифи на больничной койке, окружённая причудливыми механизмами. Один из них берёт у неё кровь из вены, второй пищит где‑то в области лба, третий упорно светит в глаза. Когда вся эта фантасмагория стихает, справа от кровати под мерное пиканье выскальзывает листок с результатами осмотра.

Ифэми наконец может разглядеть, кому принадлежат голоса. Силуэты показались ей одинаковыми из‑за дутых курток, которые уже валяются на соседнем стуле. Под верхней одеждой скрывались сильные мышечные фигуры, обтянутые термоуниформой времён Второго Прихода.

Парочка дружно усаживается прямо на стерильную кушетку неподалёку. Некоторое время они полушёпотом препираются друг с другом. В результате второй голос, оказавшийся бородатым северянином неопределённых лет, начинает говорить.

– Скажу как есть. Мы не ожидали, что ты будешь в сознании. – Он слегка нервничает.

Его пальцы судорожно барабанят по кушетке, а глаза бегают из стороны в сторону.

– У нас нет никакой инструкции на этот счёт. Так что мы сделали то, что требовалось, а теперь готовы заняться своими прямыми обязанностями.

Спутница его выглядит гораздо спокойнее и увереннее. Всё это время она внимательно разглядывает Ифэми. Даже улыбнулась ей пару раз.

– Меня можешь называть Вилмар. Это Илва. Благоприветствую в… – Он замолкает и оборачивается на спутницу, которая равнодушно пожимает плечами, продолжая рассматривать Фифи. – Думаю, что у меня нет права говорить тебе о том, где ты находишься.

– А у кого есть? – Ифэми слегка приподнимается на локтях.

Напряжённое молчание длится недолго.

– Раз уж твои показатели в пределах нормы, – Илва встаёт с кушетки, – мы отведём тебя к той, у кого оно есть.

В глазах Вилмара читается явное удивление. Судя по всему, заранее они ничего такого не согласовывали.

– Мы отведём её? Что? Ты в своём уме? – шипит он сквозь зубы.

– Пока вы не начали ругаться, – встревает в их диалог Ифэми. – Имеет ли право кто‑то из вас сказать, что со мной случилось?

«Гостье» выдают тёплую одежду и без лишних разговоров выводят из здания. На все её вопросы проводники отвечать отказываются. Илва лишь бубнит что‑то про командующего и «сферу влияния». Ифэми немного расслабляется, понимая, что всё ещё находится в Та’Уттара. Новые знакомые ведут её коридорами, проложенными прямо внутри массивных сугробов, неизвестно на какой глубине. Помещением это не назовёшь, но и для улицы слишком закрыто. Судя по звукам, сверху бушует целое стихийное бедствие. Ветер завывает с такой силой, что заглушает скрип притоптанного снега под ногами. Фи остаётся покорно следовать между своими то ли похитителями, то ли спасителями и лихорадочно копаться в воспоминаниях. Пытаясь угадать, какие из них настоящие. Каким можно доверять. Наконец снежный коридор наполняется ярким светом, льющимся сквозь круглую дверь из полупрозрачного голубого кварца.

Здание, в которое приводят «гостью», до предела освещённое и напичкано непонятной техникой, большинство из которой вызывает в Ифэми какой‑то детский восторг. Она от удивления даже открывает рот, оглядывая помещение: просторный холл без конца и края, этажи, закрученные по спирали и отлично просматривающиеся изнутри. Стены взмывают так высоко вверх, что потолка не разглядеть, словно бы Ифэми попала в здание даже выше Джезеритской Временной Башни.

А главное, вокруг своеобразный «оркестр»: шумно от голосов, пищащих приборов, жужжащих дронов и звуков громкоговорителя. Каара вокруг облачены в форму, как у Илвы, или в длинные небесно‑голубые халаты. Все погружены в свои дела и не обращают внимания ни на что вокруг. К удивлению Фифи, среди одинаково одетых взрослых снуют дети и подростки.

Почти сразу Вилмар прощается со своими спутницами и скрывается в одном из множества коридоров.

– Дальше мы сами, – улыбается Илва. – Старайся не привлекать лишнего внимания.

– Задача подозрительно лёгкая, – иронично замечает Фи, еле успевая увернуться перед парочкой в тёмно‑синих халатах, увлечённой своим спором, а не происходящим вокруг.

Это первый раз за много месяцев, когда Илва позволяет себе короткий лёгкий смех. Ифэми облегчённо вздыхает и тоже отпускает скопившееся напряжение. Их хохот так органично сливается с переливами голосов вокруг, что никто из окружающих не придаёт этому значения.