Противостояние. Часть 3. Тень из прошлого

– Как дома дела?

– Нормально. Справляемся…

Мы с час трепались ни о чем. Ребята поздравляли меня с началом новой жизни, даже не подозревая о том, что ее может и не быть. Я, вкратце, рассказала Даниле и Артуру о Богдане. Артур периодически пристально смотрел на меня.

– Артур, какие‑то вопросы, по работе? – спросила я, после того как он минут пять смотрел на меня в упор.

Артур выразительно посмотрел на ребят.

– Оставьте нас вдвоем, пожалуйста, – попросил он их.

Ребята удивленно посмотрели на него, но вышли, оставив нас одних. Я удивленно смотрела на Артура. Он сел ближе, поставив стул так, что мы сидели с одной стороны стола лицом друг к другу.

– У нас еще какие‑то проблемы? – я оставалась железно‑спокойной.

– Вот это, я и хочу узнать. Если ты не скажешь мне, я, этой же ночью, пойду узнавать сам.

– Тебе Трофим сказал? – хмуро спросила я.

– Ни хрена он мне, мать его, не сказал. Настя, не молчи, я тебя очень прошу.

Я минут пять молча смотрела на него.

– Давят меня, Артур, а я ни хрена сделать не могу, – тяжело вздохнув, ответила я и вкратце рассказала ему о своих делах. –… Изначально, я думала, что он тебя из‑за меня прессует, но нет. Кто это может быть, Артур?

– Хе. его знает. Столько лет прошло. С кем ты сейчас работаешь, Настя? – Артур выглядел мрачнее тучи.

– С бойцами, – сухо ответила я. – Ты сам прекрасно знаешь, Артур, что ты единственный, к кому я могла бы обратиться за помощью. Сейчас, я даже Глеба дернуть не могу. В Ивановске живет Богдан с маленьким сыном, он вообще, не в курсе, чем я живу, и их тоже могут завалить. К местным я никогда не обращалась и сейчас не пойду. Не из гордости, Артур. Речь идет о наших сыновьях и я прогнусь, если нужно будет. В городе полно крыс и чьи это крысы, я не знаю. Я сейчас вообще ни в чем не уверена.

– Настя, в городе нет меня, но там есть ребята, которым ты можешь доверять, как мне.

– Не стоит, Артур, – серьезно ответила я. – Я знаю, что я могу верить им, но все равно не стоит.

Артур сидел молча минут пять, положив ладонь мне на живот, в котором «буйствовал» мой малыш.

– Пинается, – улыбнулся он и серьезно посмотрел на меня. – Я знаю, что ты сильная, Настя. Я знаю, что ты сделаешь все, чтобы уберечь наших сыновей. Но я знаю тебя не только, как Настю и не только, как Мурену. Я знаю тебя, как дочь своего друга и не говори мне, что тебе совсем не тяжело.

– Я и не говорю, – хмуро ответила я.

– Настя, – наконец решился спросить Артур. – Ты из‑за Платона не хочешь работать с моими ребятами? – я возмущенно посмотрела на него. – Мне сказал не он, но я разговаривал с ним. Поверь, Настя, он принял, как есть. Он сильный мужик и никаких непоняток не возникнет в этом плане.

– Мне жаль, что так вышло, Артур. Платон хороший мужик, но дело не только в нем. Если этот пи.ор узнает, что Платон влез в мои дела, у Платона будут проблемы. Почти достроенный торговый комплекс вполне может взлететь на воздух. Так что…

Не стоит, Артур. Я вывезу. Хе.ня, если он еще раз сунется в город, на этот раз он останется в нем навсегда, – жестко и уверенно сказала я.

Душа дьявола, сидевшая во мне, напомнила о том, что она жива. Я чувствовала, как все тело наливается силой, а в глазах появляется дикий звериный блеск, когда я думаю о Кабане, единственное, чего я боялась – как все это отразится на ребенке.

В дверь постучал конвоир. Мы встали со стульев, Артур крепко обнял меня.

– Настя, плевать на АЗС, плевать на бабло. Береги себя, я прошу тебя.

– Прорвемся, Артур.

– Звони мне, Настя. Не держи меня в «темноте».

– Хорошо.

Артур вернулся в камеру, я в комнату свиданий, где меня ждал Степан.

Мы снова присели к столу.

– Как ребята Ильи, Настя? – спросил меня Степан.

– Нормально, Степа, с вашими ребятами сдружились, мне особо забот не доставляют. Хорошие ребята, на Илью похожи и не только внешне. Скажи мне, Степа, они, действительно, не знают, как погиб Илья?

– Насколько я знаю, нет. Кроме нас ведь ни кто ничего не знал, а мы отцу Ильи ничего такого не говорили, отморозки в подворотне и все. У тебя какие‑то подозрения?

– Да нет, Степа, просто все это может всплыть, как они к этому отнесутся, я не знаю. И я, и они, мы уже привыкли к тому, что я их родитель, у нас крепкие доверительные отношения и я бы очень не хотела, чтобы они испортились из‑за какой‑то суки. Может мне самой с ними поговорить, как думаешь? Я не хочу, чтобы они сочли отца предателем, а со стороны, могут преподнести именно так.

– Да, Настя, хреново это все, как бы там не было, Илья был хорошим мужиком, ребята, рано или поздно, узнают правду и будет лучше, если им об этом скажешь ты.

– Вот и я так думаю, – ответила я и замолчала.

Я посмотрела на Степана, мне нужно было поговорить с ним о Наталье. Он очень переживал, когда она бросила его, мне очень не хотелось бередить его душу снова, но сказать я ему все‑таки должна. Степан посмотрел на меня.

– Настя, ты хочешь мне что‑то сказать? – спросил он, после того как я минут пять молча смотрела на него.

– Я должна, Степа… – вздохнув, сказала я. – Наталья вернулась в Ижевск. Счастливой жизни без вас у нее не вышло.

Степан помрачнел и хмуро смотрел на меня.

– Ты встречалась с ней? – спросил он.

– Да. Она умоляла меня поговорить с ребятами, я поговорила с ними, убедила их хотя бы просто выслушать ее. Они виделись с ней, поговорили, но… Хреново ей, Степа, понимает, что натворила и понимает, что уже вряд ли сможет, что‑то исправить.

Степан сжал мои ладони своими и продолжал хмуро смотреть на меня, ему было больно, я видела это.

– Степ, я должна была сказать тебе об этом… а ребята, она все же их мать, Степа.

– Нормально, Настя, – сказал он и опустил голову на наши ладони.

Я, как в прошлый раз, одну свою ладонь положила ему на голову.

– Степ, – осторожно спросила я. – Ты все еще любишь ее?

Он поднял голову и, сжимая мою ладонь, посмотрел мне в глаза.

– Очень люблю, Настя.