Противостояние. Часть 3. Тень из прошлого
Поговорив с Глебом, я еще с час просидела в кабинете. Надеясь на то, что ребята уже разошлись по комнатам, я решила идти спать, не видеть кого‑то, не разговаривать с кем‑то у меня не было ни какого желания. Но выйдя из кабинета, я увидела, что ребята вместе с Марком все еще сидят у камина, они обернулись в мою сторону и удивленно смотрели на меня, точнее на мое заплаканное лицо. Тетя Мурена плакала – они, вероятно, были в шоке. Я посмотрела на них, они продолжали молча и удивленно смотреть на меня.
– Завтра поговорим, – хмуро сказала я им, обсуждать свою жизнь сегодня с кем‑то еще у меня просто не было сил.
Конечно, я совсем не обязана что‑то им объяснять, но, на данный момент, я их родитель, пример для них и стоит объяснить им, как это так их примерный родитель отдохнула в отпуске, что приехала домой беременной. Я хотела, чтобы они доверяли мне и не прятали от меня свою жизнь, стало быть, и я не должна отгораживаться от них, как от посторонних.
Я поднялась к себе в комнату, приняла душ и легла в постель, чувствуя себя совершенно разбитой. Я думала о Степашке, Богдане, о своей жизни и о звонившем.
«… он не один, Настя… сейф…» ‑ снова вспомнила я слова Германа. «Он не один. Кто не один? Кабан? Стало быть, есть, кто‑то еще? Сейф. Какой сейф? Зачем он сказал мне о нем, если там ничего нет. Или есть? Или не этот сейф? – моя голова шла кругом. Вчерашние горцы, это наверняка он. Какого хрена тебе надо?»
Пытаться уснуть, смысла не было. Я ворочалась с боку на бок, пытаясь понять, что я могу сделать в своем нынешнем положении – я беременна и совершенно одна.
«Я не дам ему сломать меня… ни за что!»
Я очень хотела к Богдану. Я боялась думать о том, что уже никогда не увижу его, никогда я не буду с ним, никогда он не будет моим… Я вспомнила о его подарке и то, о чем просил меня Богдан «… открой, если будешь скучать по нам…»
Я взяла коробочку и легла обратно в постель.
Открыть ее я не успела, в дверь постучали, в комнату вошел Марк.
– Ты не спишь, Настя?
– Нет, папа, входи.
Я присела на постели.
– Я знал, что не спишь.
Он присел рядом со мной, положив под спину подушку. Обнял меня одной рукой и нежно поцеловал меня в висок.
– Поговори со мной, Настя. Ты же знаешь, мне очень тяжело, когда ты молчишь.
– Тяжело мне, пап.
– Маленькая моя, – он крепче обнял меня. – Что это? – он обратил внимание на коробочку в моих руках.
– Богдан подарил. Я не знаю, что там. Сказал, открой, если будешь скучать.
– И что же, ты не скучаешь?
– Очень скучаю, папа.
– Ты хочешь открыть ее одна?
– Ты нисколько не мешаешь мне, – ответила я, освободила коробочку от упаковки и открыла ее.
В коробочке лежали золотой браслет с гравировкой: «Мы очень ждем тебя, Настенька» и флешкарта. Я смотрела на браслет, по щеке покатилась слеза. Марка явно впечатлил подарок высшей пробы и ручной работы.
– Он очень хотел, чтобы ты думала о нем, – тяжело вздохнув, сказал Марк.
– Помоги мне, – я протянула Марку руку, он надел мне браслет. – Подай, пожалуйста, ноутбук, – взяв в руки флэшку, попросила я.
Марк дал мне ноутбук и снова присел рядом. Я вставила флэшку и открыла ее, на экране появилось лицо Богдана.
– Привет, Настенька. Я очень надеюсь, что ты выполнила то, что обещала и смотришь сейчас эту запись, потому что скучаешь по нам. Дальше шла запись всех наших прогулок. Озеро… ромашковое поле… осенний парк… Запись длилась полчаса, после чего, снова шла запись Богдана.
– Настюшенька, милая моя, я очень скучаю по тебе. Я не хочу верить в то, что я был лишь летним романом для тебя. Эпизодом в жизни, который ты очень скоро забудешь. Я все понимаю, Настя, но…я схожу с ума, думая о том, что никогда тебя больше не увижу. Если я не тот мужчина, с которым ты хочешь связать всю свою жизнь и ты не смогла сказать мне об этом, когда уезжала, напиши мне смс, Настя. Я боюсь получить его, но так будет лучше.
Я очень люблю тебя, малыш мой. Я умоляю тебя, вернись к нам. Ты очень нужна нам, Настенька. Я жду тебя, моя милая нежная Настенька. Очень жду.
Запись закончилась. По моим щекам градом катились слезы. Я не могла ничего сказать. Марк убрал ноутбук и крепко обнял меня.
– Настюшенька.
Мне было невыносимо больно, но, проревев в плечо Марка минут 10‑ть, я все же заставила себя успокоиться.
– Настенька, маленькая, что мешает тебе? Я прошу тебя, скажи мне.
– Он вернулся, папа. Он никогда не оставит меня в покое. Какого хрена он столько лет ждал?
Я показала Марку электронное письмо.
– Из‑за меня у тебя нет нормальной жизни. Это я искалечил твою жизнь…
– Папа, перестань винить себя. Это не ты изуродовал мою жизнь, а этот гребанный урод, – несколько минут мы сидели молча. – Сначала он прислал сообщение… Потом явились Кавказцы… наверняка это снова он… ждать можно чего угодно и когда угодно…
– Какие Кавказцы, Настя?!
– Кавказские, папа. Не изводи себя, я тебя очень прошу. Рано или поздно всему этому придет конец. Ты говорил с ребятами обо мне?
– Они переживают за тебя, Настя, чего‑чего, а твоих слез, они не видели никогда и меньше всего ожидали увидеть тебя заплаканной, но я ничего не говорил им, сказал, что ты сама с ними поговоришь.
– Я поговорю с ними завтра, они имеют право знать, чем живет их родитель кроме криминала. Как думаешь, они поймут?
– Они привязались к тебе, Настя, и осуждать тебя они точно не станут, – Марк крепко обнял меня. – Настенька, я не прощу себя, если из‑за меня ты снова потеряешь свое счастье.
– Судьба у меня такая, папа. Не изводи себя, я очень тебя прошу. Ты очень нужен мне. Придет время и все встанет на свои места…
Когда утром я спустилась в гостиную, мои орлы уже были там, поздоровались и притихли, хмуро поглядывая на меня. Я видела, что они хотят, но не решаются о чем‑либо спросить меня. Я посмотрела на них.
– Ребята, давайте не будем молчать, – спокойно сказала я.
Они посмотрели на меня.
– У тебя, что‑то случилось, тетя Настя? – серьезно спросил Сеня. – Может это не наше дело, но ты очень хреново выглядела вчера. Не из праздного любопытства, но… Короче, мы переживаем за тебя.
