Противостояние. Часть 6. Чудовищное стечение обстоятельств

Камилла подобралась к самому моему уху и крепко обняла меня за шею.

– Мамочка, милая моя, как у тебя дела?

– Хорошо, Камиллочка, – я поцеловала ее щечку.

– Мамочка, мне очень‑очень плохо без тебя, ты же знаешь, – тихо шептала она. – Не оставляй меня, мамочка.

В моей голове мгновенно всплыли эпизоды давно минувших дней «Мама! Мамочка, милая не оставляй меня одну! Забери меня с собой, ну пожалуйста…» Я положила ладонь Камилле на спину и прижала ее к своей груди.

– Камиллочка, прости меня. Я обещаю тебе, я никогда больше не оставлю вас. Я всегда буду с вами. Прости меня, девочка моя, – Камилла подняла голову и посмотрела на меня, я вспоминала себя у гроба матери. – Камиллочка, милая, я клянусь тебе, я никогда не оставлю тебя. Я всю свою жизнь буду рядом с тобой.

Грусть в глазах Камиллы сменилась счастливым блеском, она поцеловала меня в щеку и выпустила из объятий. Мои детишки снова радовались жизни, по дому снова разносился их счастливый заливистый смех. Эта энергия, исходившая от них «заряжала» меня, я снова готова была на все и ко всему. Ради счастья своих малышей, за их счастливый взгляд… Все муки ада не могли отбить во мне желание делать все, что в моих силах для того, чтобы видеть счастье в глазах моих детей…

Просидев со мной с полчаса и рассказав мне о своих планах на сегодня, дети убежали переодеваться, я серьезно посмотрела на Богдана.

– Настюша, ты чего?

– Все эти сбои выбили меня из колеи. Я позволила себе то, чего не имеет права позволить себе мать. Я перестала бороться за счастье своих детей…

– Настюша, ты думала именно о них тогда.

– Богдан, ты мог быть не уверен во мне, но я, я ведь знаю свое состояние, как ни кто другой. Я знаю, что мои дети в безопасности рядом со мной. Я позволила себе сомневаться в этом. Неподвластная, непокорная, беспощадная и кровожадная – я не имею права жить иначе. Я могла не ехать тогда с санитарами, ты не мог, тебя бы спеленали менты, но я ведь могла… я решила отдать себя на милость судьбы, которая только и ждет момента уничтожить меня.

– Все наладиться, Настя, твоя уверенность вернется к тебе. Ты смогла все это пережить, мы снова все вместе, все остальное наладиться.

– Богдан, я ведь ни кому не желаю зла. Мне не нужна ни чья кровь. Почему? Почему они не хотят оставить меня в покое? Почему я должна воспитывать детей в военном режиме? Я ведь ни кого не трогаю, ни к кому не лезу. Я хочу просто жить и воспитывать своих детей. Они же знают, что я не отступлю, сколько можно проверять меня на прочность?

Богдан не знал, что мне ответить, он обнял меня и поцеловал в щеку.

– Идем.

Мы спустились вниз, с Марком у камина сидел Макар.

– Здорова, – сказал он нам.

Мы поздоровались и присели рядом с ними. Макар внимательно посмотрел на меня.

– Какие‑то вопросы?

– Чего ‑то выглядишь хреново.

– Нормально, Макар, в чем суть?

– Суть в том, что на конец недели собирается городской сходняк и тебе надо бы быть, – Макар снова внимательно посмотрел на меня.

– Надо, значит буду. Что‑то серьезное?

– Пока, ты знаешь, ничего конкретного. Так информация просочилась надо бы перетереть.

– Не вопрос, Макар, перетрем. Где и во сколько?

– У меня на даче. В пятницу в 16‑00. Удобно?

– Да, я думаю, вполне.

– Насть, перенесем, не вопрос, ты, че‑то приболела что ли?

– Нормально, Макар, приболела Настя, Мурена всегда в строю, ты же знаешь…

 

Глава 2.

Я очень плохо спала этой ночью, все время ворочалась, не зная, как справиться с собой. Проснувшись утром, я не знала, что с собой делать – энергия кипела во мне, я не знала, как справиться с этим и это угнетало меня еще сильнее, ухудшая и без того, гнилое настроение. Богдан лежал рядом и серьезно смотрел на меня.

– Привет, – тихо сказал он.

– Привет, – ответила я, виновато посмотрев на него.

– Настюша, – он нежно провел ладонью по моей щеке. – Малыш мой, тебе снова плохо?

– Да… Я не знаю… Я не понимаю, что со мной. Мне нужно к профессору, Богдан.

– Настюшенька, – он обнял меня и нежно поцеловал меня в щеку. – Что у нас болит?

– У меня ничего не болит. Я не знаю, что это. Я понимаю, что нет причин для тревоги, но… у меня взрывается мозг, Богдан. Я начну крушить все вокруг…

– Я позвоню профессору, – он нежно поцеловал меня, взял телефон и созвонился с профессором. – Профессор сказал, что освободиться и подъедет сам.

Приведя себя в порядок, мы с Богданом спустились вниз. Я пыталась отвлечься, переключив внимание на детей, но… у меня едва хватало сил справиться с собой и подавить дикую энергию вырывавшуюся из меня. Профессор подъехал через два часа, с ним был Никита.

– Добрый день, – они присели с нами в гостиной.

– Добрый, – ответили мы.

– Рассказывай, Настя, – профессор посмотрел на меня.

– Безумная дикая энергия… Я не знаю почему, причин нет.

– Ты можешь показать мне?

– Да, пройдемте.

Мы прошли в спортзал, вместе с нами прошел Федор. Это было уже по моей инициативе. Федор – моя реальная опора. Ни разу за все время нашего общения, он не позволил себе панибратского поведения, лишь в тесном кругу, он позволял себе вести себя как друг, а не как работник. Я никогда не акцентировала, кто есть кто, Федор сам все понимал. Я же прекрасно понимала то, что сколь крепкими и близкими не были бы мои отношения с друзьями, всегда и везде рядом со мной и моими детьми именно Федор. Именно он человек, которому я доверяю не только свою жизнь, но и жизни своих детей. Сейчас я позвала его с собой, чтобы он был в курсе, чего от меня можно ожидать и к чему он должен быть готов. Федор никогда не пытался встать вровень с моими друзьями, но он знал, насколько я верю ему, для меня же, он был преданным другом, таким же, как Степан, Данила и Никита, а не просто начальником СБ.

Мы вошли в спортзал.

– Дай волю своей энергии, Настя, – сказал профессор, посмотрев на меня.