Противостояние. Часть 7. Последняя битва, или Крах Империи?

– Я не могу… Я не хочу этого слышать…

Из реанимации вышла медсестра.

– Никита Юрьевич еще на операции. Вы можете подождать у него в кабинете.

– Скажите…

– Все вопросы к доктору.

Мучительные часы ожидания, наконец, восьмичасовая операция была закончена. Кирилл и Вадим вздрогнули, когда измученный Никита вошел в кабинет. Он молча подошел к шкафу, взяв бутылку коньяка, опустошил ее на треть прямо из горла, присел к столу и посмотрел на ребят.

– Не надо на меня так смотреть! Вы представить себе не можете, что чувствую сейчас я! – сказать, что Никита нервничал, не сказать ничего, боль и ярость, он был на грани истерики, его состояние приводило в ужас парней, Богдан снова превратился в зомби. – Ни один здравый хирург не взялся бы оперировать ее. Настя была обречена изначально. Светила всего мира знают о таких операциях лишь в теории, ни кто и ни когда не применял их на практике. Я сделал все, чтобы спасти ее!

Никита перестал кричать и снова выпил. Кирилл и Вадим заметили блеск на его щеках, с ужасом понимая, что блестит совсем не пот.

– Идите домой, – закурив, прохрипел Ник. – Оставьте меня одного.

– Дядя Ник…

– Вопрос времени. Я уже сказал вам, таких операций ни кто никогда не делал, чудо уже то, что она все еще жива.

– У нее совсем нет шансов?

– Один на миллион. Я вас очень прошу, мне нужно побыть одному. За отцом смотрите, перевалив братву, лучше он не сделает ни кому. Не сейчас. Я позвоню.

Вернувшись домой, Богдан прошел в глубь сада и присел за стол.

– Пап…

– Принеси мне водки.

Кирилл молча принес то, что просил Богдан и поставил на стол.

– Иди, Кирилл. Я ни куда не пойду. Оставьте меня одного.

Кирилл покорно удалился. Богдан опрокидывал стакан за стаканом, ему казалось, что он сходит с ума. Спустя час рядом с ним присел Федор.

– Я не хочу ни кого видеть.

– Я знаю. Поверь мне, Богдан, я знаю, какого тебе. Мы не можем подвести Настю. Мы должны контролировать ситуацию. Она уверена в нас. Она верит мне. Она уверенна в том, что я не подведу ее, и я не подведу. Сейчас ты мой прямой начальник, я обязан выполнять твои указания, даже Марк не может повлиять на это, – Федор тоже выпил. – Если ты уйдешь в запой, я не осужу тебя, но и слушать тебя не стану, ни я, ни бойцы. Я буду действовать сам и ты не сможешь помешать мне.

– Никита не верит в то, что Настя выживет…

– Мы не имеем права. Напейся, забудься. У тебя лишь одна ночь.

– Я знаю.

– Я видел, как боль ломает очень сильных людей. Держись, Богдан.

Федор встал из‑за стола и пошел к себе. Богдан смотрел ему в спину и понимал, что Федор не меньше, чем он, хочет нажраться до одурения, взять в руки автомат и перестрелять всех, кто был сегодня в саду Макара.

Допив вторую бутылку, Богдан на какое‑то время отключился, заснул прямо за столом, когда он встряхнулся, на улице начинало светать. «Часов пять», – подумал он и прошел в дом, но не собирался ложиться спать. Размявшись в спортзале и приняв холодный душ, он прошел к Федору в кабинет.

– Не спишь?

– Не могу, – Федор сидел за столом и чистил автомат. – Ты как?

– В строю.

– Чего бы не происходило, мы должны держать себя в руках. Что конкретно произошло у Макара?

Богдан рассказал, что произошло вчера.

– Пока ни каких конкретных действий, – выслушав Богдана, сказал Федор. – Держим братву под контролем и изучаем ситуацию. Нужно выяснить все. С одной стороны Якут, с другой Макар, Аристарх с Макаром. Будет очень жарко. Мы не имеем права ошибиться. Сейчас ошибка будет очень дорого стоить всем нам, второго шанса не будет. Что Платон?

– Я не знаю, его у Макара не было.

– Вот я и говорю, нужно выяснить все. Как Настя?

– Никита еще не звонил. Поеду сам съезжу.

– Я тоже еду, – в кабинет Федора вошел Марк, Богдан удивленно посмотрел на него. – Ты же в клинику?

– Да.

– Поехали.

Сев в машину, Богдан заметил, что Марк сегодня выглядит не так, как обычно, его лицо не выражало душевных переживаний, хотя Богдан знал, Марк не просто переживает, он очень боится за жизнь Насти и не меньше Богдана, он боится услышать приговор Никиты. Богдан не мог дать определения настроению Марка.

– Я, не задумываясь, возьму в руки автомат и перевалю всех до единого, кто, хоть как‑то, причастен к тому, что произошло с Настей. Но, я очень давно знаю ижевскую братву и в очень серьезных ситуациях нам приходилось бывать. Не один из них за все эти годы не дал повода усомниться в себе, мне многое не понятно и лишь поэтому, автомата в моих руках пока нет, – ответил Марк на немой вопрос Богдана.

Лишь теперь Богдан понял, что сейчас Марк стал тем, кем он был, пока Настя не «отправила его на пенсию». Он впервые ощутил силу и мощь, исходившую от Марка и с еще большим ужасом осознал, что ждет Ижевск, если ситуация останется такой, какой она выглядит сейчас. Не меньше удивился Богдан, войдя в кабинет Никиты, где уже находились Степан, Данила и Глеб. Богдану довелось побывать с друзьями Насти в серьезных передрягах, но, нет, такими он не видел их никогда. Наверное, такими они и были тогда, в далекие 90 –е. Их лица и взгляды не выражали ни боли, ни переживаний, ни злости, ни жестокости. Мужики из стали. Единственное, что читалось в их взглядах это безграничная уверенность в себе и то, что эти люди не боятся ни кого и ничего.

– Как утро? – вместо приветствий спросил Марк, войдя в кабинет Никиты и молча пожав всем руки.