Прямая видимость. Осужденная… курсант

За славным городом Водопьяновском, известным дивной историей, как казачьей, военной, милицейской, так и, к сожалению, криминальной, находится брошенная с развалом СССР армейская часть. В «лихие» годы она подверглась знатному мародёрству, сперва от самих расформированных и брошенных на произвол судьбы служивых, вытащивших всё, до последнего противогаза, затем от местных алкоголиков и тунеядцев, сдавших на металлолом даже арматуру из бетонных заборов. Некогда стратегические строения разбирались «на кирпичи» юркими «бизнесменами» малого пошиба. Добили в прошлом образцовую часть бездомные, жившие там кучками, да наркоманы с малолетками и сектантами. Что поделать? Такое время стояло на дворе: «90 – е».

Планы взять «на хозяйство» пустующую территорию имел много кто: и бизнесмены, и политики, и преступный лидер Водопьяновска – Велес. Чего только не хотели предприниматели создать на месте бывшего «секретного объекта»: завод, ферму, кадетский корпус, заповедник и т. д. Но! словно прокляли ту воинскую землю. Кстати, подобные слухи по городу ходили достаточно долго, мол, командир части, которого после расформирования попросили исполнить «яблочко вприсядку на выход», перед тем как застрелиться, навёл посмертное проклятие на утраченные владения. Слухи муссировались вплоть до последнего времени, пока, наконец‑то, из развалин, буквально за год, не возвели новенький, до поры тайный объект. Впрочем, тогда домыслы и сплетни сменились на иные, – якобы там задумали проводить либо испытания секретного оружия, либо разбитые инопланетные тарелки изучать.

 

Прошло‑то двенадцать месяцев, как идею министра «МВП» одобрил глава государства, но уже практически всё подготовили для приёма «курсанток‑арестанток», осталось решить кадровые вопросы, отобрать тех девушек, что составят контингент, доделать косметический ремонт и прочие, бытовые мелочи.

К сентябрю две тысячи двадцать четвёртого года спецучилище обязалось принять первую партию девушек из колоний для малолетних (частично набрали и из взрослых, до 20 лет включительно), достигших совершеннолетнего возраста, как из нашей страны, так и из дружеских республик.

К началу августа 2024 – го штат сотрудников практически укомплектовали, начальником «исправительно‑воспитательного спецучилища с военным уклоном №1» назначили генерал‑майора БерЕзина (без «ё» в фамилии), который с прошлого года пребывал в запасе. Но‑о… о нём вспомнили верные друзья с большими погонами, они помогли вернуться, пусть на своеобразную, да службу, всерьёз считая, что недавний пенсионер справится с поставленной задачей лучше остальных кандидатур. Плюс – с учреждением на должность, Николай Потапович получил звание генерал‑лейтенант.

Березину, хоть большинство кадровых вопросов решилось без него, захотелось иметь в штате своего, проверенного человека. Таковых, как и друзей – много не бывает. К счастью, есть один мужчина, тоже военный, тоже с недавних пор «в запасе», настоящий, боевой офицер: он ещё срочником поучаствовал в войне 2008 – го года (Цхинвал), затем подписал контракт и понеслись многочисленные командировки по «жарким местам». Не считая огромного доверия к капитану Старохватову, генерал ценил в нём и другое качество: Богдан мог спокойно на камеру журналистам высказаться от души, рубануть правду‑матку! В то же время никого из командиров и не подставить! Учитывая, что в новом училище представители СМИ из разных концов мира ожидаются частыми гостями, согласитесь – это качество – бесценно! И потом, последним подразделением, которым Старохватов командовал в очень горячих странах, был как раз отдельный взвод девушек‑снайперов! Так что опыт работы с женщинами, у капитана запаса имеется. Исходя из вышеуказанного, генерал‑лейтенант вызвал своего человека в училище из Ростова‑на‑Дону. Не без препирательств (всё‑таки в запасе), Богдан Николаевич явился в Водопьяновск для собеседования с начальником «спецобъекта».

 

Старохватов сам родом из здешних мест! Он давно не посещал любимый Водопьяновск, потому не спешил с автовокзала к недавно отстроенной воинской части (бывшей), в прежних развалинах которой, подростком, Богдан нередко проводил время с друзьями: жёг костры, пробовал впервые пиво, помаду с губ сверстниц и далее по списку. Да, город изменился за десять лет! И как ни странно, в лучшую сторону: новостройки, парки, озеленение, чистые аллеи, нет ни одной сломанной лавочки или урны рядом с ними; никаких пакетов, парящих на уровне ног, что ветром сдувало раньше с открытых и переполненных мусорных контейнеров; алкашей в кустах или загаженных углов и прочего безобразия. Одним словом – красота! Душа капитана радовалась, пела от вида того, как его родной город, некогда пришедший в упадок, славно преобразился.

Наконец, Богдан добрался за город к «Исправительно‑воспитательному спецучилищу с военным уклоном №1», причём – пешком, это заняло более двух часов. На «КПП» офицера запаса (пока) заждались дежурные, однако впускать бравого вояку не торопились: тщательно проверили документы, сверили фото с лицом, обыскали при помощи металлоискателей и личного досмотра «по старинке». Это скорее обрадовало Старохватова, нежели огорчило, да, «шмон» малоприятная процедура, всё же восхищало – порядок и дисциплина в учреждении на уровне. Записав данные посетителя и, попросив сдать того на время «опасные» предметы вроде складного ножа и связки ключей (хорошо ремень со шнурками оставили), его проводили до кабинета начальника училища.

Путь предстоял относительно долгий: штаб расположили в центре, дорога к нему от восточного ККП (главного) в западном направлении составляет около пятнадцати минут. – «Хоть трамвай пускай!» – отметил про себя Старохватов.

Сопровождающий офицер, пока шли, организовал лёгкую экскурсию Богдану, то ли от скуки, то ли начальник приказал. Территория училища достаточно большая, красивая, ухоженная: никаких развалин, гор мусора; много тропинок, лавочки с урнами, фонтанчики, словно здесь санаторий, а не исправительное учреждение! Плац блистательно ровный, «снаряды» на полосе препятствий ярко выкрашенные, равно как бордюры, деревья и всё остальное. Перед административными зданиями обосновали небольшую чайную, за ними (к западу) большая котельная с передовым оборудованием, библиотека, клуб, актовый зал и тому подобное.

Березин с искренней радостью встретил своего человека в кабинете, приобнял того по‑отцовски, потряс за плечи, рассмотрел гостя с головы до ног: капитан выглядит бодро, весело, словно вернулся из заграничного курорта, ничто не говорит о недавнем, месячном запое Старохватова. Да, Богдан лихо приложился к бутылке! Он запил после возвращения из последней командировки (горячей точки), когда узнал: жена подала на развод, вышла замуж за лучшего друга, с восьмилетней дочкой общаться хоть и не запретила наотрез, всё же старалась свести их контакты к минимуму.

Генерал, заказав по селектору у секретарши горячий чай и лёгкий перекус на двоих, пригласил младшего товарища за стол.

Богдан бегло осмотрел кабинет Николая Потаповича: просторный, потолки высокие, обстановка весьма дорогая и солидная, в то же время – «неуставная», слишком уютно здесь, если бы не суровый генерал в кожаном кресле, в изголовье которого висит портрет президента, да не стол для переговоров с заставленными в него стульями, можно было бы подумать – это люксовый номер в элитном отеле. Березин – среднего роста офицер: волосы седые, подстриженные под «тройку»; лицо его, руки плечи и ноги – худые, только появилось небольшое пузо, «трудовая мозоль», оно несколько портит картину, хотя нисколько не влияет на прекрасную военную выправку воинского начальника. Говорит генерал одновременно и ласково, и строго, главное – с участием! От солдата до полковника, любой, с кем бы ни общался Николай Потапович, ощущали себя «важно» от его манеры речи, могли смело сказать, что говорили со старшим товарищем, а не придирчивым самодуром, за это его больше уважали и любили подчинённые (вполне заслуженно). Недавно генералу стукнуло шестьдесят лет, настолько он и выглядит внешне, редко кто путал истинный возраст Березина.