Прямая видимость. Осужденная… курсант

Это такой психологический ход Богдана: подогревал интерес у подопечных к своей персоне. Офицер пробыл на виду у «арестанток» меньше минуты, но его намётанному глазу хватило времени, чтобы сделать необходимые выводы. В глазах курсанток он уловил необходимое ему любопытство, а две особы из десяти, смотрели на него чересчур заинтриговано – этот огонёк в девичьих глазах он не спутает ни с каким другим! Оно, вероятно, на руку, главное здесь – не заиграться. В целом, у Старохватова остались ровные впечатления о подчинённых: он себе их так и представлял (плюс‑минус), хоть Богдан не верит в исправление «оступившихся», хоть и ждал прибытия хитрых и «прожжённых» девиц, всё же подсознательно понимал – перед ним окажутся не матёрые зэки в наколках, что вечно крутят чётки и играют желваками, а простые на внешность люди, которые виделись ему совсем школьницами. Знал капитан по своим снайпершам и другое – за миловидностью, застенчивостью и робкой улыбкой, лучше всего маскировать самые злостные намерения, а под внешностью ангела зачастую скрывается жестокость хладнокровного ликвидатора, что не остановится ни перед кем или чем. – «В тихом омуте, черти водятся!» – сотый раз повторял ротный в мыслях.

Курсантки тоже сделали выводы относительно командира, они поняли – это их ротный воспитатель. Высокий капитан (185 см), широкоплечий, спортивного вида, с решительной походкой и офицерской выправкой, темноволосый, с карими глазами, слегка вытянутым лицом и чуть «вмятым» (от перелома) носом, оставил положительное впечатление. – «Вроде нестарый! Слегка за тридцать! – думали женщины, – всё лучше, чем тот крохотный мужик с плаца. Интересно, какой у него характер? Постоял, помолчал и ушёл. Наверное, суровый человек!» – в общем, нужного психологического эффекта Старохватов достиг.

Богдан шёл по коридору и смотрел по сторонам, когда старшина Белкова, бодро выскочив из каптёрки, едва не ударила его дверью. Командир именно её и искал, мол, – «Куда запропастилась? Курсанток одних оставила. Уж не пьёт ли часом?!» – Дверь каптёрки находилась по правой (северной) стороне корпуса, это первый кабинет от спально‑строевого помещения, дальше, через три метра, канцелярия ротного, между ним и каптёркой находится тумбочка дневального: суточный наряд для подчинённых, подобно армии, в училище не предусматривался, тем не менее планировалось периодически ставить девочек «на тумбочку» или «дежурными по роте», тому две причины. Первая, – в качестве наказания, да‑да, пресловутый – «наряд вне очереди! (или два‑три)»; вторая, – для обучения, чтобы знали, какого оно – стоять дневальным или дежурным (ой) по роте, учреждение всё‑таки с военным уклоном.

– Прости, Богдан… ой, виновата! Товарищ капитан. – Извинилась Инна.

– Ну‑ка, дыхни! – подозрительно наклонился к старшине Старохватов.

Набрав побольше воздуха, Белкова дохнула в лицо командира:

– Хы! Да не пила я, мы по делам совещались.

– Это похвально! Ладно, иди к курсанткам, не распускай их, я позвоню сейчас генералу и приду, надо же и мне подчинённым сказать – «Добро пожаловать!»

– Слушаюсь!

 

Глава 3. Осужденная… курсант

 

Грозный вид капитана и его странное поведение, впечатлили курсанток: они продолжили стоять по стойке «смирно», правда, держались в строю неумело (до поры). Особенно вытягивалась «вольная» Полина, подобно призывнику при измерении роста, чтобы казаться выше.

Сейчас, девочки не то что говорить между собой опасаются – переглядываться! Они и любопытство отодвинули на задний план, которое разъедало их до появления Богдана: интересно же посмотреть новое «жильё», где и чья кровать, тумбочка, какой вид расстилается «в клеточку» сквозь стекло и решётки? Оценить‑то пейзажный, словно в заповеднике, лик территории училища они успели, потому предпочитали, чтобы его часть просматривалась из их окон. И что за пределами спально‑строевого помещения тоже волнует: туалет, душ, бытовка и так далее.

На «пролётку» вернулась Белкова. Инна удивилась, заметив, – «Курсантки стоят по стойке смирно! Прилежнее школьниц прям, тех и на секунду учителю оставить нельзя, сразу ропот. А эти – красавицы!» – старшина подумала, будто они её испугались, её командного крика, боевой внешности: не знала, что дело в ротном.

Следом к подчинённым заявился и Старохватов.

– Смирно! – отдала команду взводная.

– Вольно, вольно. Я уже заходил. – Махнул Богдан рукой и добавил, – по команде «вольно» необходимо встать свободно, ослабить в колене левую или правую ногу, но не сходить с места, не болтать и не ослаблять внимания. Особенно это касается вас! – указал капитан на Елагину Дарью, – я не давал команды готовиться упасть на пол и спать.

Она промолчала, потянулась.

– Когда к вам обращается старший по званию, что необходимо сделать? – сурово уточнил Старохватов.

– Простите…

– «Виновата» – надо говорить!

– Виновата! Осуждённая Елагина Дарья Ан…

– Сдурела?! – Усмехнулся ротный, – здесь ты либо курсант Елагина… хотя я бы вас и кадетами не назвал, язык с трудом поворачивается, но всё же, либо рядовой, поскольку по уставу нашего училища курсант – это должность, а рядовой – звание.

– Виновата! Так точно. Рядовой Елагина…

– Нет, отставить «рядовой», не звучит! Лучше – курсант. Ладно, – устало отмахнулся капитан, – научитесь скоро.

Несколько минут назад Даша воображала, как она станет непринуждённо заискивать с ротным воспитателем, шутить, то и флиртовать с ним, вставляя острые подколки, сейчас, отчего‑то передумала озвучивать собственные мысли, мол, – «Голос у вас стальной, командирский, но очень приятный, вы не записываете аудиокниги? С удовольствием послушала бы перед сном». – На Старохватова, в свою очередь, Елагина обособленного впечатления из общей массы не произвела, он с этим потом разберётся, когда начнёт с каждой разговаривать лично, наедине. Думы Богдана за секунду, исходя из его опыта, будто он робот, выдали первичный отчёт касательно Дарьи: невысокая (не более 157 см), шатенка, волосы по плечо, глаза зелёные, выразительные; губы пухленькие слегка от природы, носик аккуратный, черты лица правильные, вероятно, имела успех среди мужского пола на воле. Дерзкая, оно заметно сразу, старается казаться хуже, чем есть, хотя однозначно, характер у неё нестабильный, может быть умной и вежливой, а через час – хабалкой‑хулиганкой. Подобные девушки ведут себя вызывающе, изображают «доступных» девиц, но, когда доходит до «процесса», говорят сразу – «Нет!» Выглядит на свои восемнадцать лет, если захочет, при помощи косметики легко сможет манипулировать годами, стать «моложе» или, напротив, «старше». – «В сержанты бы не взял!» – сделал окончательный, служебный вывод Старохватов, а для других целей курсантки ему неинтересны.