Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб
Нуска напомнил им еще раз перевязать лица, а затем стал забегать в каждый дом. Несколько трупов пришлось вытащить на улицу, а живым показать, куда идти. Многие селяне выглядели не лучше, чем мертвые: кто‑то успел лишиться руки, кто‑то волочил за собой отказавшую ногу. Воли к жизни не было ни у кого, но тропинка в нужную сторону уже была протоптана по красному мареву из цветов.
Жилых домов в деревне было около тридцати, но Нуска очень быстро проверил все. В отличие от эрда, он не терялся. Он видел это не впервые, а потому быстро приспособился. Хотя, казалось, правителя как раз напугало что‑то, что он уже когда‑то видел…
Тихий плач. Лекарь отчетливо услышал его и тут же скользнул в переулок. Там, зажатая между двумя домами, сидела девочка, спрятавшись между бочек с отходами. Она тихо плакала и игнорировала все, что выкрикивал Нуска. Может, впала в истерику или ступор?
– Быстрее, ты должна идти к северной стене! – отчеканил лекарь, хватая малышку за запястье, но она отдернула руку.
– Нет! Это я виновата, я! – заголосила девочка в ответ, белыми ручками обхватывая голову и захлебываясь слезами.
«Белыми… И лицо белое. Ноги тоже. У нее наверняка иммунитет, как и у меня».
– Ты не больна?
– Конечно, я не больна! Это я… Это все я! Я молилась духам, чтобы мои родители умерли, а теперь… Теперь умерли все! – Девочка задыхалась, вцепляясь руками в свои светлые волосы, тянула их и почти выдергивала. – Я навлекла беду! Все мертвы… из… из‑за меня!
– Ты – сурии? – задумчиво спросил лекарь, хватая девочку за руку и ощупывая ее поток дэ. Что‑то светлое… Похоже, фасидка?
Нуска тут же запрокинул голову, вглядываясь в небеса, готовые разразиться дождем.
– Я… Мой отец – обычный человек, а мать…
– Понял, она управляет водой?
Девочке так быстро задавали вопросы и заставляли думать, что она успокоилась, просто кивая в ответ.
– Ты еще можешь всех спасти. Взбирайся на крышу и молись духам, чтобы дождь не пошел, – сказал Нуска. Он не знал, по какой причине эрда так пугала надвигающаяся гроза, но наверняка в этом был какой‑то скрытый смысл.
– Что? Как?! Я не умею… Я никогда не…
– Это неважно! Здесь больше нет ни одного живого сурии! Быстрее! – Голос Нуски срывался на крик, он тянул девочку за собой. Та молча повиновалась.
Лекарь поставил несколько бочек друг на друга, а затем затащил маленькую девочку на крышу. Юная фасидка часто дышала, тупо глядя по сторонам и не понимая, что ей делать.
– Подними руки к небу… Да, вот так. Потом закрой глаза и пытайся оттолкнуть пространство над головой. Нам не нужно, чтобы ты поменяла погоду… Ты и не сможешь. Просто не дай дождю пролиться, тогда ты спасешь очень много людей.
– П‑правда?.. – тихо переспросила малышка, ни на секунду не открывая глаза и не опуская руки. Она делала все точь‑в‑точь, как ей говорили.
– Правда. – Нуска чуть улыбнулся и погладил девочку по голове. Та от ласки заплакала, но затем взяла себя в руки и задрала голову вверх. Лекарь ощутил в воздухе ее потуги, а потому со спокойным сердцем спрыгнул с бочек на землю и ринулся обратно на площадь.
Все трупы, которые он выволок на улицу, исчезли. Теперь груда тел по высоте и ширине сравнялась бы с любой местной хибарой. Среди мертвецов еще можно было разглядеть чьи‑то стеклянные глаза или пряди светлых волос, но в основном это уже походило на огромную кучу протухшего мяса.
Син стоял там, склонившись над мертвыми, и что‑то шептал.
– Ваше Превосходительство… Эрд… Тьфу, Син, все выжившие собрались у северной стены!
– Тогда начинаем, – тихо отозвался правитель.
– А… То есть что начинаем?
Эрд не ответил. Он схватился за грудь, и все вокруг погрузилось во мрак. На другом краю деревни кто‑то вскрикнул от ужаса. Из груди эрда вырвался длинный черный меч, обвитый терновой плетью.
«Это что за оружие такое? Зачем на нем… колючки‑то?..»
Не успел лекарь ничего сообразить, как эрд упал на колени, перехватил меч в левую руку и пронзил насквозь правую ладонь, пригвоздив ту к земле.
– Эрд!.. – вскрикнул Нуска.
– Не мешай мне, – хрипло пробормотал правитель. Он заметно накренился вперед и почти падал лицом в груду мертвецов.
Син продолжил что‑то шептать, но лекарь лишь со страхом наблюдал за расползавшейся по земле лужей крови, которая… отчетливо темнела. Воздух потрескивал и светлел. Терн на эфесе стал красным, будто напился крови. Внезапно тишину прервал метнувшийся ввысь огромный черный поток – лекарь, не ожидавший этого, отлетел в стену. Он успел лишь крякнуть, чувствуя острую боль в спине, а затем запрокинул голову.
