Семена Перемен
– Просто нашел… На рыночной площади.
Незнакомка снова поменяла наклон головы. Посмотрела на Эрика немигающим взглядом, отчего ему стало не по себе. Он отвел глаза. Где‑то за ушами возникло неприятное напряжение.
– Твоя очередь, – наконец сказала девочка.
– Почему ты спрашиваешь про камни? Откуда про них знаешь?
– Это два вопроса.
– Нет, один, – заупрямился Эрик. – Я хочу знать все, что тебе про них известно.
Девочка смерила его еще одним продолжительным взглядом.
– Хорошо. Я знаю про камни, потому что они меня разбудили. Обдали жаром, и я открыла глаза. А потом увидела тебя. Твой карман был почти таким же горячим, и что‑то в нем говорило: мгновение назад камни были там. Не спрашивай меня что, я пока не знаю.
Она развела руками, словно бы извиняясь. Этот жест показался таким доброжелательным и естественным, что Эрик поймал себя на мысли: эта девчонка ему, пожалуй, даже нравится.
– Принесешь еще? – спросила она внезапно.
– Что?
– Камни. Принеси мне еще таких же камней.
– Зачем?
– Тогда я начну вспоминать и смогу ответить на другие вопросы.
– Вот еще. – Эрик тряхнул головой. – Ноги моей здесь больше не будет. Мы тут чуть не умерли.
– Хорошо, – легко согласилась девочка и улыбнулась. – Но, если решишься, буду тебя ждать.
За спиной застонал Луций. Обернувшись, Эрик положил руку ему на плечо.
– Как ты? Очнулся?
Луций открыл глаза. Казалось, что не сразу понял, где находился.
– Бывало и лучше, – наконец выдавил он. – Свезло нам с тобой, ничего не скажешь. Сам‑то в порядке?
– В порядке. Тут вот еще…
Эрик оглянулся, желая указать на странную девочку, но никого не увидел. Осекшись на полуслове, помотал головой. Пусто. Ни между камней полуразвалившегося фундамента, ни у домов в отдалении, ни под стеной Башни никого не было.
* * *
– Вот уж везение так везение, – усмехнулся Луций, поднимаясь на ноги. – Побывать у Башни второй раз в жизни и попасть на ее дрожь. Каково, а? Эрик, ты везунчик! – Он рассмеялся, стряхивая с себя пыль. – Сначала удивляешь своими странными камнями моего садовника, теперь меня – этим невероятным совпадением. Башня «чихает» от силы пару раз в год, и всегда это заканчивается очень быстро. Мы могли сидеть здесь день за днем и так ничего не дождаться. А тут на тебе. Повинуясь неясному внутреннему порыву, к Башне приходит гуддар, ждет от нее каких‑то знаков – и она, как по волшебству, являет их. Чудно, да и только.
Эрик задумался. А ведь правда. Если посмотреть на все произошедшее с этой стороны, он стал свидетелем удивительного события. Отец рассказывал, что кое‑где в горах за чашей, там, где начинаются холодные земли Вольных гуддарских княжеств, тоже иногда трясло, но трясло совершенно иначе, в разных местах, на большой территории. Здесь же, в центре Патеры, дрожь происходила всегда в одном и том же месте, на небольшом участке земли, ровно вокруг Башни, а постройкам в какой‑то сотне шагов от основания ничего не угрожало. Но и около самой Башни, если верить книгам Луция, когда‑то стояли дома. Что же произошло? И что происходит все это время?
– Как ты думаешь, почему? – спросил он Луция. – Почему ее трясет?
– Кто ж знает? Думаю, так она устроена.
– Но ведь так было не всегда. Что‑то изменилось.
– Ну, это если доверять древней гравюре из древнющей книги, в которой неизвестно еще, сколько правды. Я бы относился к этому очень скептически… Хотя… – Луций заходил взад‑вперед, потирая подбородок. – Вообще‑то это интересный вопрос. Завтра у меня урок истории, и я, пожалуй, задам его. Мне даже любопытно, как будет выпутываться этот прохвост Растус.
Луций остановился и взглянул на небо. Светила начали Третий Оборот и постепенно клонились к закату. Эрик знал, что либеры зовут их Магна и Моди, и у него в голове никак не укладывалось, почему те считали большое Светило – женщиной, а малое – мужчиной. Теперь, после истории Вена и Солы, это казалось ему еще более нелепым.
– Наверное, на сегодня стоит закончить наше увлекательное исследование, – сказал Луций. – Считаю, что экспедиция уже добилась многого. Мы можем продолжить изыскания в другой день, если мой высокочтимый компаньон не возражает.
Луций театрально поклонился Эрику и, видимо заметив удивление в его глазах, расхохотался.
– Да, мой дорогой друг, иногда я вспоминаю о своих манерах. Я все‑таки сын префекта.
– Подожди, дай мне пять минут.
– Как вам будет угодно. – С этими словами Луций резко развернулся на пятках, но, по‑видимому, ушибы давали о себе знать. Он охнул и опустился на землю. – А знаешь, я, пожалуй, пока посижу. Созерцание – благороднейшее из занятий.
Мальчишки рассмеялись. Эрик попробовал повторить поклон, но получилось неловко. Впрочем, Луций дружелюбно улыбнулся в ответ и махнул рукой.
– Давай, за дело мой юный друг. Какое бы оно там у тебя ни было.
* * *
Сначала Эрик попытался найти свои камушки. В его глазах они приобрели еще большую ценность: где это видано, чтобы камни самопроизвольно нагревались в кармане? Впрочем, хождения взад‑вперед ничего не дали: их и след простыл. Вернее, вокруг их было полно, и в целом они не сильно отличались от тех, что валялись на рыночной площади. Но особенных камней, его камней, он не нашел. Может быть, их забрала с собой та странная девчонка? Они определенно ее заинтересовали. Эрик вспомнил, что незнакомка просила принести еще. Да, наверняка именно она забрала их. От этой мысли Эрик расстроился и перевел взгляд на Башню.
Черная монолитная стена безмолвно возвышалась над ним. Казалось, вся она, ну или, по крайней мере, обозримая часть, вырублена из единого исполинского камня. Возможно, этот камень был древнее всего, что знал Эрик. Разве что Светила могли сравниться с ним возрастом.
Мальчик подошел к стене, прижался к ней всем телом, ладонями, животом, щекой. Сможет ли он снова услышать ее гул? Башня молчала. Или ему просто не хватало внимания, чтобы расслышать ее тихий, глубокий рокот? Он простоял так несколько минут. Собственное дыхание и биение сердца мешали, словно гомон толпы в праздничный день. В ушах начало ощутимо звенеть.
