Семена Перемен

* * *

 

Какое‑то время шли молча. Эрик продолжал думать о дружбе и о том, как странно устроен мир. Всю жизнь его окружало множество гуддарских сверстников, но ни один не стал для него другом. Они бегали по улицам Патеры, вместе играли, устраивали шалости, однако если кого‑то настигало наказание в виде разгневанного взрослого, Эрик мчался прочь без зазрения совести. Почему с Луцием вышло иначе? Ведь он либер, у него другие взгляды на жизнь, между их родителями – пропасть. Или, быть может, дело именно в этом? Да и стоит ли вообще задаваться подобными вопросами?

До Башни было рукой подать, когда Луций остановился и с деловым видом сказал:

– Надо зайти ко мне, сообщить отцу. Это неправильно – просто молчать о случившемся. Мне придется выслушать длинную лекцию, что нехорошо уходить так далеко от дома, но нам все равно нужно это сделать.

– Постой, Луций. Там ведь был Варди, у него возникнут проблемы. А он друг моей сестры.

– Эрик, ведь это убийство!

– Но…

– Эрик, какие могут быть «но»? На наших глазах убили невинного человека, и убийцы сейчас разгуливают на свободе! Твой Варди не знал, что участвует в убийстве?

– Мия… Она не вынесет это…

– А вдруг, если мы ничего не сделаем, убьют и ее? Или кого‑то еще? Об этом ты думал?

– Мы можем хотя бы не говорить о Варди? Луций, пожалуйста. Мы не все знаем, вдруг были какие‑то веские причины.

– В таком случае с этим прекрасно разберется городской Суд. Если он не виновен, то не виновен. Но если виноват, то виноват и должен понести наказание.

– Луций, я очень тебя прошу. – Эрик схватил друга за руку. – Помнишь, ты говорил, что должен мне? Вот сейчас самое время вспомнить про это.

Некоторое время Луций молчал. Эрик пытался поймать его взгляд, но тот отводил глаза. Огромная Башня за его спиной беспристрастно наблюдала за происходящим. Сколько таких просьб видела она на своем веку? Сколько несправедливости? Обманов? Убийств? Имеет ли Эрик право вставать на пути правосудия? Имеет ли право просить друга о таком одолжении?

– Ладно, Эрик, договорились, – севшим голосом прошептал наконец Луций, словно каждое слово давалось ему с огромным трудом.

 

* * *

 

– Маленький господин!

В паре шагов стоял старый садовник. Как и при первой встрече, он был одет в просторные одежды с широкими рукавами, а лицо лучилось добродушием.

– Дагэ Веньян, – обрадовался Луций.

– С вами опять ваш друг. Приветствую, юный Эрик, сын Герхарда, – улыбнулся Веньян дружелюбно.

– Здравствуйте, – ответил Эрик.

– Какими судьбами снова в наших краях? Слуги шепчутся, что ты живешь аж у городского рынка.

Мальчишки переглянулись. Эрик решил промолчать и позволить отдуваться Луцию.

– Дагэ Веньян, это неважно. У нас дело куда более серьезное. Мы только что были свидетелями убийства.

– Убийства? Здесь? В этих кварталах?

– Не совсем. Недалеко от Префектуры.

– Та‑а‑ак. Кто‑то уже знает? Вы сообщили кустодиям?

– Нет, нам не попался ни один от самой Префектуры. Так ведь, Эрик?

– К‑кажется, да…

Эрик задумался. А ведь действительно, они не встретили ни одного стражника за все это время. Даже телохранителей‑ликторов не было видно около поместий, хотя обычно кто‑нибудь да прохаживался около ворот или стоял под аркой входа. Богатые районы Патеры словно замерли в напряжении и каком‑то тревожном ожидании. Жители попрятались по домам, улицы опустели, и только около целл кое‑где стояли погруженные в благочестивые разговоры служители Культа.

Мальчик отмахнулся от тревожных мыслей. Он просто испуган, и поэтому казалось, что испуган весь город.

– Нужно сообщить о случившемся вашему отцу.

– Дагэ Веньян, не мог бы ты сделать это сам? У нас еще дело, я обещал помочь Эрику и боюсь, что если отец узнает о произошедшем, то сегодня уже никуда меня не отпустит. А я дал слово.

– Слово – это важно. Словами разбрасываться нельзя. Могу я так и сообщить вашему отцу? Он человек чести. Слово значит для него много, и он, я уверен, хотел бы, чтобы оно много значило и для вас.

– Конечно. Я не хочу, чтобы из‑за нас у тебя были проблемы.

– Хорошо, но мне нужны подробности. Что там все‑таки произошло?

– Мы проходили мимо переулка и видели, как какие‑то гуддары, – с этими словами Луций глянул на Эрика, – убили целлита и аколита. Зарезали ножами.

Луций говорил спокойно, но Эрик заметил, что его кулаки крепко сжаты.

– Нас увидели, – продолжал Луций, – но мы убежали. Думаю, нам повезло. Те люди были настроены очень воинственно.

– Тревожные вести вы принесли, мой господин. Стоит ли ходить по городу одним в такое время?

– Веньян, ты обещал. – Луций строго посмотрел на садовника.

– Верно, и я не буду вас задерживать. Но пообещайте и мне, что, сделав дело, вы сразу вернетесь.

– Можешь мне поверить, Веньян. Я тоже не в восторге, что не могу сам поговорить с отцом.

Мальчишки откланялись и пошли дальше. На углу улицы Эрик обернулся. Старый садовник стоял, задумчиво разглаживая бороду. Тень от соседнего здания падала ему на ноги, отчего они сливались с камнями мостовой. Верхняя часть фигуры, подсвеченная лучами Светил, искрилась множеством разноцветных пятен. Эрик понимал, что это всего лишь игра света и тени, но ему все равно казалось, что Веньян был укутан волшебным плащом и парил над землей, не касаясь ее ногами. Он словно бы пропускал через себя потоки той энергии, о которой рассказывал им несколько дней назад, и она источалась удивительным хороводом странных метаморфоз, которые каждое мгновение происходили с его одеждой.

Эрик залюбовался зрелищем и остановился.

– Ты что? – одернул его Луций. – Пойдем, нам нужно торопиться.

 

* * *