Серебряный монах. Необъяснимые факты прошедшей войны
– Товарищ майор, это я, посыльный, – доносится голос из‑за двери. – Вас срочно в штаб вызывают. Офицер пленный в камере повесился.
Помещение для содержания задержанных. На веревке висит пленный майор.
– Откуда в камере взялась веревка? – спрашивает смершевец.
– Не знаем, товарищ майор, – говорит лейтенант из охраны, – после допроса снова тщательно обыскивали. Кроме носового платка ничего не было.
– Ночью что‑нибудь странное было? – продолжал расспросы контрразведчик.
– Происшествий не было, – доложил лейтенант, – только после полуночи был сильный ветер, который задул дежурное освещение в караульном помещении. Кто‑то дверь открыл, вот и получился сквозняк.
– Да, – подумал смершевец, – не будешь же объяснять сквозняком смерть интересного языка, который давал серьезную информацию.
Глава 4
В полутемном кабинете, освещаемом только светом большой настольной лампы с зеленоватым стеклянным абажуром, сидел тридцатипятилетний генерал‑лейтенант Абакумов[1] и внимательно перелистывал документы дела в красных корочках с завязками.
Начальник всего СМЕРШа читал дело, которое никак не было озаглавлено и на корочках которого было поставлено три ХХХ. Сейчас это показатель самой крутой порнографии, а тогда обозначало высшую степень секретности.
В деле были подшиты донесения с фронтов о таинственных случаях, которые могли являться свидетельством применения противником новых видов вооружения и форм борьбы с Советской Армией, теснившей немецко‑фашистские полчища с русской земли.
– Интересно получается, – размышлял Виктор Абакумов, – свои территории мы отдали в течение одного квартала и уже несколько лет не можем их освободить. Отчего это так? Немцы, конечно, вояки хорошие, но и мы не лыком шиты. Все у нас хорошо, да что‑то мы где‑то недорабатываем, то наступление подготовили, а вот про многие мелочи и забыли. Там, где надо противника обойти, бьем в лоб до тех пор, пока силы не иссякнут и пока самим же не приходится отступать при превосходстве сил и средств. Тухачевского расстреляли, а вместе с ним и всю радиосвязь к стенке поставили и чуть реактивное оружие не уничтожили за компанию. Есть здесь какое‑то вредительство. Враг укрылся в высоких кабинетах и потихоньку, исподволь уничтожает наши самые лучшие кадры и делает нас отстающей страной в вопросах техники. Я же сам занимался арестами и допросами врагов народа. Ломал им кости и видел, что они не так уж и виноваты, а что поделаешь? Партия приказала мочить всех в сортире, я и мочил по мере возможности со всей пролетарской ненавистью и комсомольским энтузиазмом.
Ага, а вот тут что‑то странное. Какой‑то призрак с одним пистолетом перестрелял всех офицеров батальона, а в одного лейтенанта выпустил целых двадцать пуль, и он жив остался. Младший лейтенант Метелкин. Пометочку. Собрать все данные на этого Метелкина.
Призрак стрелял из серебряного пистолета системы «Вальтер» Pi‑38 серебряными пулями. Гильз от патронов не нашли, но есть предположение, что их собрали участники того боя и прячут у себя в качестве амулетов и оберегов от вражеской пули. Тут никакая агентура не расколет людей, желающих остаться в живых. Да и сама агентура навербована из людей.
Донесение от агента «Аргентум». И здесь тоже серебро. Тибетскими монахами подготовлен неуязвимый стрелок, который специализируется на уничтожении офицеров противника. Месторасположение и порядок обеспечения жизни стрелка засекречены. Разгадка тайны может быть только в горных районах Тибета.
[1] Виктор Семёнович Абакумов (1908 – 1954) – советский государственный и военный деятель, генерал‑полковник, заместитель наркома обороны и начальник Главного управления контрразведки («СМЕРШ») Наркомата обороны СССР (1943–1946), министр государственной безопасности СССР (1946–1951). Расстрелян в 1954 году как участник сионистского заговора.
