Сезон охоты на людей

– Вот что, – сказал Триг. – У меня для тебя кое‑что есть. Я собирался послать это тебе из Балтимора, но ты дал мне возможность сэкономить на марках и избавил от лишней беготни. Это так, мелочь.

Он шагнул в сторону, присел над лежавшим на земле густо покрытым пылью рюкзаком, пошарил внутри и вытащил папку. Раскрыв ее, он достал оттуда лист плотной бумаги.

– Иногда, – сказал он, – когда мной руководит дух, я бываю очень даже ничего себе. Конечно, птицы удаются мне намного лучше, но это у меня тоже неплохо получилось. Впрочем, пустяк.

Донни всмотрелся в подарок: это был лист кремовой бумаги, вырезанный из того альбома, который Триг всегда носил с собой. На нем очень тонкими чернильными штрихами были изображены он сам и Джулия, увлеченные разговором среди деревьев в парке Потомак.

В рисунке было нечто особое: художник запечатлел их, возможно, не так точно, как это сделала бы фотокамера, зато он смог каким‑то образом передать их любовь, то, как они смотрели друг на друга, то безоговорочное доверие, которое они имели друг к другу.

– Вау! – воскликнул Донни.

– Сам ты вау. Я набросал это той же ночью в моей тетради. Это было так красиво – вы двое рядом. Ко мне даже вернулась надежда, что у человечества еще может быть лучшее будущее. А теперь проваливай, убирайся отсюда ко всем чертям, выполняй свой долг!

Триг подтянул его к себе, и Донни почувствовал тепло его тела, крепость его поджарых мышц и, пожалуй, что‑то еще – страсть, обращенную на непривычные ему объекты, но все же подлинную и впечатляющую. Похоже, что Триг плакал.

 

Из‑за спин агентов ФБР Питер видел, как Донни и Триг обнялись, а затем Донни вышел из полосы света и исчез. Конечно, он направился к своей машине, которая, как теперь видел Питер, стояла всего лишь метрах в пятидесяти от него. Как же он промахнулся! Донни, конечно, увидит его здесь вместе с двумя шпионами, которые, судя по всему, не намеревались никуда уходить, и выставит его полнейшим дураком.

Он почувствовал, что его охватывает отчаяние.

– Я должен идти, – сказал он более крупному из двоих офицеров в штатском.

– Нет, – отрезал тот, и второй агент тут же шагнул ближе и схватил Питера, как будто собирался повалить его.

Питер попытался было вырваться, но его схватили еще крепче, и через несколько секунд он и впрямь оказался на земле. Двое мужчин наклонились над ним.

– Это просто смешно, – с трудом проговорил он.

Похоже, что они были согласны с ним. Они озадаченно смотрели друг на друга, словно не знали, что делать дальше, но в следующий момент один из них резко обернулся.

Мотор автомобиля Донни ожил; вспыхнули фары.

Человек с фотоаппаратом отпустил Питера, оставив второго, повыше ростом, следить за ним, и, пригибаясь, побежал к воротам.

 

– Ну что, помог он тебе? – спросила Джулия, пока они не торопясь шли по темной дороге.

– Да, – ответил Донни. – Он мне помог. По‑настоящему. Теперь я знаю, что делать.

– Может быть, мне стоит пойти поздороваться с ним?

– Нет, он в каком‑то очень странном настроении. Я плохо понимаю, что здесь происходит. Так что давай просто уберемся отсюда. Мне нужно еще кое‑что сделать.

– А что он тебе дал?

– Это картина. Очень хорошая. Я потом покажу ее тебе.

Они поднялись на темный пригорок. Донни уже различал впереди очертания автомобиля. Но внезапно он почувствовал волнение: они были здесь не одни. Это было странное чувство, которое могло бы пригодиться в стране, населенной враждебными индейцами, – ощущение чьего‑то взгляда. Он вгляделся в темноту, пытаясь рассмотреть опасность, но не увидел ничего, никакого движения. Одни только поля, слабо освещенные луной.

– А кто был этот блондин? – поинтересовалась Джулия.

– Фицпатрик, его приятель. Этакий здоровенный ирландец. Они грузили удобрения для разбрасывателя.

– Странно.

– Он сказал, что они решили заняться погрузкой ночью, чтобы не таскать мешки по жаре. Черт возьми, ведь это всего‑навсего удобрения. Кто знает?

– Что же все‑таки происходило с Тригом?

– Не знаю. Он был, мм, странный, вот и все, что я могу сказать. У него было то же самое выражение, что и на фотографии в «Тайм», где он спасает окровавленного парнишку от полицейских в Чикаго и у него самого из головы хлещет кровь. Он был очень упорным, настойчивым, но можно было почувствовать за всем этим большое эмоциональное напряжение. Можно было подумать, что он готовился к смерти или чему‑то еще в таком роде. Я не знаю почему и как. Это немного меня напугало.

– Бедняжка Триг. Возможно, даже у богатых мальчиков есть свои демоны.

– Он изо всех сил обнял меня. Он плакал. Может быть, в этом было что‑то извращенное. Я чувствовал, как его пальцы стискивали мои мышцы, и чувствовал, что он был счастлив, обнимая меня. Я не знаю. Все это очень непонятно.

Они дошли до автомобиля, Донни включил мотор и зажег фары. Подав задом прямо в траву, он развернулся и поехал по дороге к воротам.

– Господи! – вдруг воскликнул он. – Пригнись!

И в тот же момент из кювета появилась незнакомая фигура. Одетый в костюм человек находился слишком далеко для того, чтобы можно было что‑то предпринять. В свете фар мелькнул фотоаппарат. Донни вздрогнул, когда перед ним вспыхнула лампа‑вспышка, полностью ослепив его привыкшие к темноте глаза. Перед ним заплясали огненные круги, вызывавшие в памяти ночной обстрел с применением «отеля „Эхо“», он с силой нажал на газ, машина рванула вперед, выскочила на дорогу, повернула направо, и вот тут‑то он по‑настоящему разогнался.

– Бог ты мой, они нас сфотографировали, – сказал он. – Шпики. Этот парень наверняка был из ФБР! Святой Христос!

– Я отвернулась, – сообщила Джулия.

– Значит, с тобой все в порядке. Не думаю, что он разглядел номер машины: фонарь номерного знака у меня давно разбит. Ему досталась только моя рожа. Очень она им пригодится! Шпики! Не‑ет, все это очень странно.

– Я все думаю, что это может значить? – сказала она.

– А то, что Трига вот‑вот арестуют. Трига и этого парня, Фицпатрика. Нам повезло, что мы вовремя убрались оттуда. Я находился в двух шагах от военной тюрьмы.

– Бедняжка Триг, – сказала Джулия.

– Да, – согласился Донни. – Бедняжка Триг.

Агент выпустил Питера. Тот встал и отряхнулся.