Шахидки. Роман

Дворец молодежи, называемый раньше Домом пионеров, располагался почти в центре. Доехав на троллейбусе до мэрии, Юлька пошла дальше пешком, мимо трехэтажного здания управления внутренних дел. У входа в него стоял мент с короткоствольным автоматом. Здесь боролся с организованной преступностью усатомордый и золотозубый кавказец.

Её пропуск во Дворец молодежи действовал до конца года. Она уверенно прошла в раздевалку. И там увидела ту, на которую вчера сослалась в разговоре с маман – свою постоянную соперницу на соревнованиях Валю Пинегину. Они никогда особо не дружили, но тут Юлька по‑настоящему обрадовалась.

– Валюха!

– Юлька! – оказалась подруга‑соперница в ее объятиях. – Снова к нам?.. Тебя дед Рамиль часто вспоминает.

Они спускались по щербатым ступенькам в подвал, где располагался тир.

Валя – маленькая и аккуратненькая, со скуластым личиком и монгольским разрезом глаз. Она была старшей в многодетной семье. Ее мама Нюра была добрейшей женщиной. Юлька убедилась в этом, когда прошлой осенью после финальных соревнований юниоров Валя затащила ее к себе домой, в большую комнату коммунального барака. Кроме нее, в семье было еще трое детей, и за Валей постоянно таскалась семилетняя сестренка Танюшка. Всеми, в том числе и тетей Нюрой, руководила баба Оня, сухая и высокая бабуля с командирским голосом.

В тот раз все уселись за стол, накрытый вытертой клеенкой, и лопали пирожки с капустой. Когда оттрапезничали, баба Оня, глядя на них с Валей, вдруг спросила:

– А женихи‑то у вас есть, девчонки?

– Рано еще о женихах думать, – беспечно ответила Юлька.

– Глядите, а то простреляете свою судьбу!

– А я не простреляю, – вмешалась сероглазая Танюшка. – За военного летчика выйду замуж, вот!

– Где же ты его возьмешь? – усмехнулась Валя.

– Колька из двухэтажки станет летчиком…

Такая вот приятная непутевщина промелькнула в Юлькиной памяти, когда они спускались в тир.

Рамиль Ахсанович, увидев Юльку, расцвел улыбкой.

– Девочка! – воскликнул. – Неужели ты пришла к Великому Татарину?

Он с иронией величал себя так, когда бывал в хорошем настроении. Хотя и не так уж ошибался. В свое время он показывал на стрельбище феноменальные результаты. Кто‑то из журналистов назвал его в статье Великим Татарином и напророчил ему звание чемпиона мира. Но перед чемпионатом, когда он уже был зачислен в сборную под первым номером, вдруг стал катастрофически слепнуть. И вынужден был отказаться от участия в первенстве.

– В гости или на тренировку? – спросил Рамиль Ахсанович.

– На тренировку, – ответила Юлька. – Вы же сами обещали сделать из меня большую чемпионку.

Он всплеснул руками:

– Обязательно сделаю, девочка! Если ты сама этого захочешь…

Полугодовой перерыв сказался. Юлька лепила восьмерки и девятки. Один выстрел даже загнала в семерку.

– Ничего, девочка, – подбодрил ее дед Рамиль. – Ручки тебя подводят. Перенервничала, да? Весной все девочки нервничают.

У Вали Пинегиной пробоины не выходили из центрального круга. Она собиралась уйти в биатлон, потому пуляла, чуть ли не без передыху, расходуя свои тридцать патронов…

 

Золотозубая мишень

 

1.

Выпускные экзамены ровно бы пролетели мимо Юльки. Золотая медаль, которую ей пророчили и родители, и учителя, оказалась в дальнем далеке сразу после сочинения. Наделала примитивных грамматических ошибок.

Ей на это было наплевать. От ее школьного провала страдала только маман. Но не буровила ее, как раньше, а только укоризненно вздыхала.

– Пойду в наш пед, – объяснила Юлька. – Мастеров спорта туда принимают вне конкурса.

– Но ты не мастер спорта!

– Буду им.

Пожалуй, она и в самом деле могла бы выполнить норму мастера, потому что тренировалась, как проклятая. Выходя на огневой рубеж, заставляла себя вспоминать свой сон: черные мишенные круги на холеной морде и «десятка» на золотых коронках в развале жирных губ.

Рамиль Ахсанович покачивал головой и говорил с опаской:

– Это слишком быстро и хорошо, девочка. Не перегори и не сорвись. Ты бьешь все свои рекорды. Тренировки – не соревнования. Может, тебе отдохнуть?

Отдыхать она не собиралась. Планировала остаться в городе с отцом, когда маман уедет в санаторий. Ее отпуск приходился на время вступительных экзаменов в пед, куда Юлька так и не подала документы. И не собиралась этого делать. Но до поры до времени скрывала свои планы, чтобы не травмировать родителей. Когда маман уедет, объяснить отцу будет проще. Скажет ему, что пойдет работать в тир мишенным механиком, да кем угодно! Промолчит лишь о том, что задумала.

А задумала она ни мало, ни много, как совершить террористический акт. И не с бухты барахты, а основательно подготовившись, изучив обстановку и маршруты передвижения, чтобы выбрать наиболее подходящий момент.

Ничего из этого она пока не успела. Обстановки и обстоятельств не изучила. Когда появится подходящий момент, понятия не имела. Юлька умела только стрелять. Но боевого оружия у нее не было. Где взять винтовку? Не мелкашку, а настоящую, снайперскую, с оптическим прицелом? Она слышала, что любое оружие можно купить на черном рынке. Но где этот самый черный оружейный рынок? И как раздобыть деньги на снайперку Драгунова, о которой она прочитала все, что было в библиотеке, и которую никогда не держала в руках?..

– Ты какая‑то странная стала, Юлька, – сказала ей Валя Пинегина, когда они возвращались с очередной тренировки. – Тебя будто гложет что‑то изнутри.

Вот тебе и простушка Валя! Догадалась каким‑то чудом! Значит, надо вести себя по‑другому: ходить на молодежные тусовки, валяться на пляже.

Валя о чем‑то задумалась. Потом ни с того, ни с чего, вдруг спросила:

– Как тебе новый президент?

– Какой президент?

– Российский. Который из Питера.

– Никак. Он далеко и высоко. Зачем о нем думать?

– А у нас в доме только о нем и разговоры. Хвалят его. Бабе Оне всю задолжность по пенсиям выплатили, маме – по зарплате. Легче стало жить.