Сизовград

– Ты чего орешь?! – спросил мужчина.

– Мне больно, – слезы текли по щекам.

– Поднимись еще на пару ступенек.

Даша пересилила себя и одолела две лестничные ступеньки. Гриша потянул руку к Даше, схватил ее за волосы и поднял вверх так, что она попала в дом, минуя лестницу. Девушка даже не поняла, как очутилась наверху. В руке мужчины остался клок волос.

– Иди за мной, – приказал ей мужчина и вскинул руку. Волосы посыпались на грязный пол.

Даша побрела за ним, оглядываясь по сторонам. Она искала, чем же можно оглушить маньяка и убежать. Хоть на одной ноге доскакать до полиции и рассказать о случившемся. Дом был пуст, только голые стены и обшарпанные обои. Окна заколочены с внешней стороны. Побелка с потолка кусками падала и белила пол. От вида дома у Даши сжимались внутренности. Она не знала, куда ее ведут. Что за дети у него в доме и зачем им нужна воспитательница? Если и впрямь у такого человека есть дети, то что говорить о другой половине России, которая, находясь в нищете, успевает рожать по трое, четверо, а то и пятеро детей.

Они подошли к разноцветной двери. Ромашки и лютики контрастировали с обстановкой в доме. К удивлению девушки, никто за дверью не кричал, не делил игрушки. Лишь тишина. Это пугало, до глубины души. Он открыл дверь и пригласил Дашу войти.

Девушка сделала несколько шагов, прихрамывая на больную ногу. Как только она перешагнула порог, вид обитателей комнаты заставил ее кровь похолодеть. Перед ней стояли все, кто пропал за последний месяц. Но они не выглядели, как на фотографиях. Бездушные глаза, швы на коже от иголок.

Куклы стояли в неестественных позах и пугали своим естественным видом. Среди пропавших она увидела Полину. Маньяк смог снять скальп так аккуратно, что на лице не было ни единого шва. Ее сейчас ищет папа и дома ждет мама, а она стоит тут, перед Дашей, с пустой душой и даже без своего настоящего тела. Одна кожа, натянутая на безжизненный манекен.

– Следи за ними, а я пошел. У меня дела, – мужчина захлопнул дверь и закрыл замок на ключ.

Даша осталась одна. Единственный человек в комнате, у которого до сих пор бьется сердце. Она не чувствовала ног. Даша уперлась спиной в дверь, как будто хотела выйти. Только сейчас к ней пришло осознание реальности всего происходящего. Она съехала по двери на пол, прижала к себе колени, обвила их своими хрупкими руками и заплакала.

Манекены продолжали давить на нее своим присутствием, и она не могла это вытерпеть. Сейчас внутри Даши происходила борьба с ее настоящим Я и безумием, страхом, отчаяньем, отвращением, желанием убить чертового ублюдка, что сотворил такое с Полиной и всеми ребятами. Они даже не закончили школы, а их жизнь больше не имеет никакого смысла. Ведь самой жизни больше нет.

 

* * *

 

Трещал и разрывался телефон в комнате Софии, но девушка его не слышала. Ее тело лежало на мягкой кровати, а мысли отходили в мир сна и иллюзий. Телефон перестал звонить, и рингтон мобильника сменился звуком удара камня об стекло. София открыла глаза и встала с кровати. Голова была затуманена, а тело отказывалось просыпаться. Еще один удар. На ватных ногах девушка подбежала к окну. На улице в теплой осенней куртке стоял Коломов. Софа открыла окно.

– Ты на телефон не мог позвонить, балда? – возмутилась София, пытаясь говорить как можно тише.

– Звук включи на телефоне, я уже раз двадцать тебе звонил, а ты все спишь. Сама же просила прийти! – в ответ сказал Коломов.

Софа отошла от окна и подняла телефон. Действительно, пропущенные от Леши. Она вернулась обратно к окну.

– Ладно, я виновата.

– То‑то же, и нечего на меня орать! – продолжил Коломов.

– Сам бы перестал кричать, у меня родители спят. Лучше подумай, как ты сюда залезешь.

– Сейчас что‑нибудь придумаю.

Коломов посмотрел на дом и прикинул, как ему следует поступить. По водосточной трубе долезть до козырька второго этажа и уже по нему влезть в окно Софии. Он подошел к трубе и попытался залезть на нее. Раздался громкий шум. Крепления трубы пошатнулись, от чего заскрежетало железо. Тут же из окна выглянула София.

– Ты что творишь? Тише, Леш, никто не должен знать, что ты тут, – шепотом, максимально напрягая голосовые связки, сказала Софа.

– Извини, – коротко кинул Коломов.

София опять скрылась в своей комнате. Она прислушивалась к спящему дому. Вдруг кто проснется, а у нее парень в комнате, или во дворе. Разницы не было. И так, и этак, все равно попадет. Ей не хотелось снова расстраивать папу.

Тем временем Коломов пошарил по двору и нашел небольшую лестницу. Он подтащил ее к дому и залез в окно.

– Быстро ты сориентировался, – сказала Софа и обняла Лешу.

Коломов поднял Софию и покружил вокруг себя.

– Стой, подожди, – весело говорила девушка. – Ты обувь сними, а то пока будешь идти домой, я буду драить всю комнату.

Леша быстро снял обувь и поставил возле окна на лист А4. После этого снова обнял Софию и жадно прильнул к ее губам. София не сопротивлялась, но во время поцелуя вспомнила, что ее тревожит, и вырвалась из его объятий.

– Ты чего, Соф? Что‑то случилось? – удивился парень.

– Я просто вспомнила… Я же тебе сегодня писала не просто так.

– Точно, извини, – Леша сел на кровать и посадил рядом с собой Софу. – Говори, я готов слушать.

Он обнимал девушку, гладил ее по бедрам и пытался своим прикосновением, своей любовью помочь ей, хотя даже не знал, что произошло.

– Ты помнишь моего кота?

– Пушистика? Конечно помню.

– Как думаешь, сколько ему лет?

– Не знаю, может пять.

– Подумай еще.

– Года четыре?

– Почему такие маленькие цифры?

– Он не выглядит как престарелый кот, – улыбнулся Леша.

– Ему двенадцать лет, Леш.

– Да ну, не похоже. Он такой резвый.

– Резвый, да, но не просто так, – загадочно проговорила София.

– Объясни, – заинтересовался Коломов.

– Сегодня я узнала, что мой двенадцатилетний кот делает абсолютно все, что я ему скажу.

– В смысле? – удивился Леша.