Служебный вход. Мистический триллер
Она не могла определить возраста племянника и не знала как себя вести. Говорил он низким хрипловатым голосом, а глаза были явно молодые. Представился по имени отчеству. Никто из ее сверстников такого никогда не делал. Роскошная дубленка. Ну конечно он из семьи партийцев или ученых. Докторов наук, или просто докторов, сыронизировала Марта.
– Пойдемте, Марта Андреевна, время позднее. Машина недалеко. Племянник почтительно взял ее под руку, но Марта вырвала руку и направилась к двери под фонарем. У двери стояла Милица Павловна и пересчитывала деньги. Она разложила их на маленьком лакированном столике расписанном под «хохлому» У Марты такие столики были в детском саду. С тех самых пор Марта эту самую «хохлому» и ненавидела. Старушка перекладывала купюры из кучки в кучку, переворачивала их и вздыхала. Марта брезгливо посмотрела на нее, но все же попрощалась
– Прощайте, Милица Павловна, надеюсь мы с вами больше не увидимся. Она не узнала сама себя. Марте ее собственный голос показался надменным.
– Да век бы тебя не видать, голубушка, притворно засмеялась старушка. Она задрожала всем телом и вишенки на ее вязаной шапке затряслись мелко позвякивая как колокольчики. Марте стало еще противнее, она оглянулась на Алексея Ильича. Тот стоял у нее за спиной и жестом показывал, что надо открыть дверь и выйти. Марте показалось, что он улыбается. Над стеной замигал путевой фонарь в заржавленной клетке Она пожала плечами и дернула ручку двери. За открытой дверью и прямо из под ее ног, с мерзким визгом разбежалась стая крыс. Завоняло сыростью, грязными тряпками и канализацией. Она вскрикнула и от неожиданности сделала шаг назад, но за ее спиной, скалой высился «племянник». Ей показалось, что он будто вырос за эти минуты и стал больше и шире в плечах. Его рука метнулась у нее над головой и стены осветил голубоватый свет электрического фонарика.
– Испугалась? дружелюбно спросил он, ‑Я предлагал тебе руку, но ты же самостоятельная и сама все знаешь, – усмехнулся он. Голос ей показался знакомым, но Марта снова отогнала эту мысль
– Шагай вперед. Он легонько толкнул ее в спину.
В абсолютной темноте вонючего коридора, фонарик освещал не больше полутора метров пути. Она осторожно сделал несколько шагов и остановилась.
– Куда идти? Нам же наверх нужно поднятся? ‑стараясь сохранять спокойствие и не забывая свою знаменитую логику спросила Марта. Внутри у нее все дрожало. Она понимала, что шагнув в дверь опорного пункта милиции она шагнула в бездну другой, параллельной и скорее всего криминальной, жизни мировой столицы по имени «Москва.»
– А нам теперь только вперед‑ ответил племянник, ‑.Слышишь вода шумит? Там мостик, перейдем и сразу к машине. Марта услышала в его кажущимся спокойным голосе, нотки беспокойства
Марта прислушалась и действительно услышала еле уловимое журчание воды. Она пошла на звук Алексей Ильич шел сзади и освещал дорогу серебристым фонариком.
– Вот мостик, и вот выход, смотри внимательно, ‑сказал он указывая лучом вперед. Это кратчайший путь. Поверь. Марте показалось, что он говорит с ней как с ребенком, показывая очевидные вещи. Она промолчала только потому, что нельзя фыркать на спасителей.
Впереди через узенькую подземную речку, наполовину спрятанную в большой трубе, был перекинут самодельный мостик из разломанных деревянных ящиков. Марта бросилась вперед. Она быстро перешла по шаткому мостику и сразу же наткнулась на дощатую дверь. Через неровно пригнанные рейки можно было рассмотреть улицу. Марта дернула хлипкую ручку дощатой двери и быстро вышла.
______________________________
Перед ней была зимняя московская ночь. Заметенные снегом дорожки, блеклые, еле горящие желтоватые фонари. Каким то образом она вышла из двери, которая вела прямо на Лубянскую площадь и Железный Феликс в снежной шапке высился прямо перед ней этакой стелой площади Конкорд. Ни машин, ни тем более людей. Мощное здание КГБ как цитадель жизни страны высилась мощным неприступным бункером.
Марта стояла в этой свежей морозной ночи и не могла отдышаться. Ей казалось, что все время, проведенное ею под землей она провела затаив дыхание. Затхлость и сырость подвалов, старых вещей и гнилой речки, все осталось позади. Девушка тихонько рассмеялась. Ну, теперь все ‑она в Москве. Она спасена. Спасена? От чего? Что ей угрожало, кроме ночевки на улице. Онам засмелась своим нелепым страхам. В конце концов это глуо Патрули ее все равно бы подобрали. Но все закончилось лучше, чем она предполагала..
Марта запрокинула голову и по детски ловила снежинки ртом.
– Пойдем скорее, подбежал к ней племянник. Марте показалось, что он запыхался, будто пробежал пару километров, хотя ему, было просто нужно выйти из той же дощатой двери. Он низко наклонился к ней, первый раз как то особенно. Он был заинтересован, что то хотел сказать, но молчал Она снова. почувствовала то самое, какое то электрическое напряжение, но как всегда не подала виду. В своей шкале ценностей она сразу определила его в категорию “ Странный, но милый». Сейчас в свете ночных фонарей Марта, наконец, разглядела его лицо. Молодое и старое одновременно Такое бывает? Ясные глаза, лохматые брови, покрасневший от мороза, довольно изящный нос. Марта все еще не понимала как разговаривать с человеком ни возраста ни статуса которого она не может определить. В дрожащем свете фонарей его лицо постоянно менялось. Марте показалось, что она ошиблась и глаза у племянника совсем и не голубые. Иллюзия ночного света и его лицо будто перетекало одно из другого, и глаза казались разного цвета. Он смотрел на нее радостно, как смотрит человек, который наконец то получил то, что хотел.. Шарф на подбородке покрылся льдинками от его дыхания и когда он поправил его, Марта увидела острый подбородок племянника и белый шрам на щеке.
– Молодец! возбужденно шепнул он девушке, на ухо, – просто молодец! ‑Скорее к машине! Бежим!
«Странный! Что за таинственный шепот на пустой улице в пустой ночной Москве» подумала Марта.
Алексей решительно обнял ее. Она утонула в его руках, смутилась и отвернулась от взгляда. Он показал на большую черную роскошную «Волгу» в сизых клубах выхлопа. Такие блестящие представительские машины она видела только издали, у помпезных правительственных зданий Москвы. На Лубянке такая машина была самое то. Ряд черных блестящих машин, готовых в любую минуту сорваться с места окружал это неприступное здание. Цитадель в которую многие входят, хлопая тяжеленными дверьми, но не многие выходят. Во всяком случае, через парадный вход.
«Волга»,как символ статуса и непозволительной роскоши, смотрелась как обещание лучшей жизни и поблескивала красными поворотниками, утопая в клубах пара.
Их ждали. И видно ждали давно, раз шофер не жалел аккумулятора стараясь согреться. Марта так не поняла зачем бежать, но послушалась и не смотря на смертельную усталость рванула как могла.
Племянник распахнул дверь и Марта плюхнулась на заднее сиденье. Часы с фосфоресцирующими стрелками на приборной доске показывали 3–44. «Это уже утро, – безнадежно подумала Марта. Как я пойду в свою „Бутербродную“? Не приду – уволят. Уволят‑ выкинут из квартиры совсем. И никакой племянник не поможет». Безысходная тоска снова тяжело навалилась на нее.
В салоне «Волги» было жарко и душно. Девушке сразу захотелось снять шарф. "Я весь вечер то одеваю его, то снимаю. То ненормальный холод, то дышать нечем. Да, что это за день! А кстати что это за день?» – мелькнуло в её голове, – 21 ноября, а снега навалило как зимой».
