Сокровища острова Монте-Кристо
Похож на Андрэ, очень похож, никакой генетической экспертизы даже не требуется. Тот же странный, серо‑синий оттенок глаз, спокойный изучающий взгляд. Экспертиза, положим, не нужна, но и всего нотариус этому русскому рассказывать не собирался. Сначала поглядим‑оценим.
– Значит, не все обо мне знаете. А французский я еще в школе начал учить. Куда мы едем? – поинтересовался русский.
– А? А, я вас отвезу сразу в дом Андрэ. Надо же вам где‑то остановиться. Хоть это и против всяких правил. По закону, надо бы выждать несколько месяцев, прежде чем вступить в права наследования, а мы завещателя только‑только похоронили… – помрачнел Орсини. – Но Андрэ заранее оставил очень четкие указания на ваш счет в случае его внезапной смерти. Как чувствовал… Собственно, мы уже приехали.
Орсини нажал на кнопку брелока и белые створки ворот в невысокой каменной ограде плавно открылись. Машина подъехала к аккуратному маленькому дому из серо‑зеленых, будто покрытых мохом, камней. Крыша из тонких пластин сланца искрилась на солнце.
Я выбрался из машины и медленно пошел вокруг дома по выложенной серыми неровными плитами дорожке. Горшки с яркой геранью у массивной входной двери, стриженый зеленый газон, за углом – турник и, надо же, небольшой прямоугольный бассейн, куда ветром уже нанесло листьев. На деревянном окаеме бассейна сидел большой черный кот, жмурился на солнце. Я ухватился за турник, пару раз подтянулся. После нескольких часов в тесном самолетном кресле все тело затекло.
– От чего умер дядя? – спросил я, спрыгнув на траву.
– Он утонул. Буря была сильная в тот день, полиция считает – его смыло волной с пирса. И зачем его туда понесло в такую погоду…
– Дядя был дряхлым старичком? – я глянул в бассейн: глубина от силы метра два.
– Ну что вы… Ему вот только зимой стукнуло шестьдесят, в отличной форме себя держал, хоть и пенсионер. В Легионе рано выходят на пенсию.
– Дядя служил в Иностранном легионе? И утонул? – я развернулся к Орсини. Случайно утонувший легионер это, считай, готовый оксюморон. Нотариус завздыхал, подергал галстук и отвел взгляд:
– Всякое бывает… Я могу запросить для вас полицейское заключение, если желаете, Александер. Вынужден вас сейчас оставить, у меня дела в конторе. Вы пока располагайтесь, вот ключи, в гараже его машина, документы в бардачке. Завтра зайдите ко мне в офис, я тут рядом, уладим формальности. А прямо сейчас – вот, – Орсини достал из кармана запечатанный конверт.
– Андрэ просил передать вам лично в руки.
#
Письмо с того света
Корсика 2013 год
Я потянул на себя тяжелую входную дверь: открылся просторный, наполненный светом зал с чистым плиточным полом. Большие французские окна выходили в сад, напротив камина с уложенными горкой поленьями, стояло широкое кожаное кресло. Я сел в него, разглядывая белый конверт. Как‑то все слишком быстро происходит, не успеваю осмыслить. Что мне за дело до письма незнакомого мужика, хоть бы и дяди. Тем более – двоюродного дяди. Это вообще кто?
Я почесал затылок, соображая кто должен быть чей сын и отец, чтобы получился дядя. Дядя никак не вытанцовывался. Папа был один сын в семье и я один. Или Орсини все‑таки ошибся? Я посмотрел письмо на просвет: внутри бумага и все. Может ну его? Пока я его не открыл, то считай, ни за что и не в ответе. Этакий конверт Шрёдингера. А то мало ли, чего уважаемый покойник завещал, семейную вендетту, к примеру. Я живо представил себя в черной шляпе и с кинжалом в зубах верхом на соплеменной лошади. Хотя домик ничего такой, всяко не “картон массив”. Пальмы‑бассейн опять же. И дайвинг тут стопудово не хуже.
Я старательно напомнил себе о бесплатном сыре и последствиях его несанкционированного потребления. Не помогло. Тогда я сказал себе, что в Тае хорошо, спокойно, а временами даже и сытно. Да… Но до чего же скучно и бессмысленно! Все пять лет, что я там провел, после того как… с тех пор, как… А, да чего я мнусь перед самим собой! Раньше я жил, а эти пять лет спал и каждый день мечтал проснуться. Я одним движением разорвал конверт.
«Мой дорогой мальчик, – писал дядя по‑русски. – Позволь мне называть тебя так, хоть мы ни разу и не виделись. И раз ты читаешь это письмо, то уже и не увидимся. Мое самое большое сожаление в жизни – что я не нашел тебя раньше. Прости меня за это. Орсини знает, что ты мой наследник и оформит на тебя дом и мой невеликий счет в банке.
Всего, что я должен тебе передать, я не могу доверить даже Орсини, хотя и знаю его много лет. Ты – последний в нашем роду и, наверняка, никогда не слышал о том, что у тебя есть родственники во Франции. Тому есть причины и ты о них узнаешь.
Я помню, что мой дед (а тебе он, значит, двоюродный прадед) рассказывал о семейной истории с пропажей документов, из‑за чего наши фамилии и отличаются одной буквой. Пришлось отслеживать судьбу каждого поколения, начиная с твоего русского прадеда: пока по родственной цепочке добрались до тебя, прошло полтора года. Месяц назад ты нашелся в Таиланде и я собирался связаться с тобой, но прежде был обязан сделать то, что откладывал много лет. Всю жизнь я прослужил в Иностранном легионе, там, ты наверняка знаешь, жесткие правила и я не располагал собой. Но теперь служба окончена, я полностью свободен и рискну.
Повторюсь: если ты читаешь сейчас эти строки, значит, я ничего не успел найти. Но я верю, что успеешь и сможешь ты… Будь осторожен, последнее время я замечал, что за мной кто‑то следит. Ничего конкретного, больше ощущений, чем фактов: почувствовал пристальный взгляд, уловил какое‑то движение сзади, а когда повернулся, то там никого, или еще вот: несколько раз в один день увидел одного и того же человека на улице. Похоже на паранойю, да. Но у меня стопроцентное зрение и мне никогда ничего не кажется.
Однажды, вернувшись после двух дней отлучки, я заметил в доме следы обыска. Я старый одинокий педант и привык к идеальному армейскому порядку, а тут вижу – стул отодвинут от моего рабочего стола, ящики закрыты неплотно, книги в стеллаже переставлены не в том порядке. В тот же вечер я сел писать это письмо… Мой мальчик, я не могу полностью доверять бумаге. Но есть человек, который объяснит тебе все остальное и подскажет, что делать дальше.
Навести могилу деда, найди приходского старосту при церкви. Покажи ему это письмо.
Обнимаю тебя, будь счастлив и удачи тебе.
Андрей Галицын.»
Минут пять я бездумно сидел, уставившись на дядину подпись. Утонул, значит. А до этого заметил слежку и никому не сказал, получается? Навестить могилу деда… Нет ничего проще, хоронили же их где‑то здесь поблизости? Я разыскал и набрал оставленный Орсини номер.