Сталкеры миров

Сталкер в ответ кивнул, Гамлет угрожающе зарычал.

– Не рискуй, Гебельс, это мой друг, запомни! – нахмурился Владимир.

– «Гут, гут», – услужливо ответил Гебельс. – Полный, так сказать, «яволь».

Остальные двое поздоровались с Кумом, но собольфа обошли стороной, в их глазах светились страх и любопытство. Скорее всего, в Зоне они были недавно, ибо капитан их не узнал.

– Еще вопросик, герр Кум, – обратился Гебельс. – Кто же нас здесь ждал? Я так понимаю, что им уже «капут»?!

Кум показал пальцем в сторону, где лежали убитые, и добавил:

– «Капут, капут», герр Гебельс, можете на них посмотреть, а мы пошли своей дорогой, и давайте без сюрпризов, тем более, что вы теперь наши должники! – Кум пошел к своей группе. Его спину бдительно охранял Гамлет.

Группа быстро поднялась и продолжила движение. Не прошли и сотни метров, как услышали позади восхищенный голос Гебельса:

– Спаси‑и‑бо, Ку‑у‑ум! Вот это дар! «Дас ист фантастиш»! От всего «Монолита» тебе «данке»!

Ржавый и Мордвин засмеялись.

 

Глава 2

 

 

«Вера есть осуществление ожидаемого

и уверенность в невидимом»

Послание святого апостола Павла. Глава 11.1

 

Задержка через бандитов нарушила планы Кума, и теперь пришлось почти бежать. Надо было добраться до следующего схрона засветло. «Красная тропа» бежала к концу, с ней заканчивался и Бурый лес.

Сталкеры вышли на луг, что резко отличался цветом от ржавого леса – был ярко‑зеленым. Контраст цветов был таким сильным, что все ахнули. Ржавый удивленно воскликнул:

– А Зона после каждого выброса, как артистка в новой роли!

– Нам от этого не легче, давай вперед! – отозвался Кум. – Полковника не забудьте.

– Тебе, Ржавый, в ржавом лесу, спорим, нравится! Типа что‑то свое, ржавое все такое, родное, – съехидничал Мордвин. – О прелестях Зоны заговорил…

Но договорить ему не дал Кум:

– Да уймись ты с комментариями, давайте быстрее, некогда болтать.

Кум спешил, он лучше всех знал, как будет трудно с полковником ночью. Темень пришла стремительно. Схрон был уже недалеко, а Гамлет все там разведал и дал знать, мол, «все в норме, чужих нет», но аномалий стало больше и идти пришлось почти ползком. А идти надо. Остаться без схрона на ночь в Зоне мог себе позволить любой опытный сталкер, но не с полковником. Хотя, на крайний случай…

Маневрируя между аномалиями, группа шла вперед и, благодаря чутью Гамлета и опыту Кума, наконец, добралась к схрону, хотя и за полночь. Вошли внутрь, быстро поужинали и упали спать; охранять схрон пошел Кум. Он прилег в самодельной бойнице у входа и задумался, рядом устроился Гамлет. В этих местах не часто удается впадать в воспоминания, но Кум это делал при любой возможности, вместо медитации. Ему вспомнилось, как он, еще курсант, во Львове, на танцах в доме офицеров положил глаз на красивую девушку. Весь вечер от нее не отходил, все было прекрасно, они смеялись, в баре пили ситро, танцевали, а после танцев она сказала, что ненавидит «москалей», и что на его погонах кровь ее отца. Он пытался ее в чем‑то убедить, но все было бесполезно. Как так, почему она целый вечер была с ним, может, притворялась? Видно, не все так просто в этой жизни, ведь он – молодой курсант, будущий офицер, защитник Родины, и вообще, как же так? А может, есть другая Родина, а?

Что‑то встревожило Гамлета, он вскочил, тихо зарычал, подался вперед, нюхая рассветный воздух. Кум посмотрел на прибор – так и есть, они не одни, впереди кто‑то был. Прибор показал пять подвижных мишеней, но одна то появлялась, то исчезала.

– Вот черт! – выругался Кум. – Идут прямо на нас.

Он быстро спустился в схрон и громко скомандовал:

– Подъем, орлы, у нас проблемы и, кажется, серьезные! Одна мишенька мне не нравится, что‑то не так.

– А кто там? – спросил, зевая, Ржавый.

– Знал бы – сказал! Кажется, там какая‑то чертовщина! – нетерпеливо ответил Кум.

Сталкеры вскочили, на ходу хватая оружие, вылетели наверх. Залегли.

– Где твоя мишенька, Кум? – поинтересовался снова Ржавый.

– Вот тебе на! – нахмурил брови Мордвин. – «Прозрачный Туман», мы ж теперь ничего не увидим, а, Кум?

Капитан снова взглянул на прибор, взял бинокль и посмотрел вдаль. Показал рукой – мол, не высовываться. У Кума был особенный бинокль – он объединял в себе приборы ночного видения, обнаружения радиации и много еще чего. «Прозрачный Туман» – это еще одна загадка Зоны. Видно, почти как в солнечный день, но все вокруг приобретает розоватый оттенок, и в этой призрачной дымке люди и звери становятся невидимыми. Новички, встретив его впервые, не обращали на него внимания, и для некоторых это была последняя ошибка в жизни.

– Внимание! Слушать меня! У нас три мишени, дистанция к ним около трехсот пятидесяти метров, расстояние между ними двадцать метров, направление по компасу – триста, – негромко скомандовал капитан. – Стрелять по команде. Еще две мишени в том же направлении на дистанции пятьсот метров. Приготовиться!

– Кум‑ум‑ум‑ум! – раздалось со всех сторон. – Не надо суетиться, я тебе не враг, я иду мимо.

Эхо затихло, но в ушах еще звенело. Жутко завыл Гамлет.

– Кум, что это? – не удержался Мордвин, глядя на Кума круглыми глазами.

– Это кто? – также удивляясь, хрипло спросил Ржавый. – А‑а‑а?!

Эхо восстановилось, и глухой голос снова отозвался сразу из нескольких мест:

– Я же сказал – я не враг‑раг‑раг! Все мишени – это Я‑Я‑Я‑Я! – эхо взорвалось страшным шумом.

Снова ужасно завыл Гамлет. Кум побледнел, он узнал его – это был Рэд, он же Дмитрий Шухов, он же Чудовище Зоны, Вечно Живой, теперь уже дитя Зоны – Черный Сталкер. Он сказал, что не враг, значит – не враг, по всем легендам Черный Сталкер то помогает сталкерам, то – наоборот. Он сам решает – кто ему кто. Он слышит, что говорят и, наверное, слышит, что думают, он же сказал: «Все мишени – это я!». Он все слышит.

– Не стрелять! – рявкнул Кум. – Не стрелять, я знаю, кто это.

Все замерли, не понимая, что происходит, ведь еще немного – и будет поздно, они уже рядом.

– Что делать? – завопил Мордвин. – Ку‑у‑ум?!

– Не стрелять! – повторил Кум. И добавил чуть тише:

– Хотя стрельба ему до лампочки. Это – Черный Сталкер!

Ржавый и Мордвин онемели, полковник ничего не понял, но и так был вне себя от страха. Гамлет впервые в жизни поджал хвост, шерсть на нем встала дыбом. Прижавшись к ногам Кума, он зарычал.