Сумасшедшее лето

Находим новое «хлебное» место для заработка: у метро «Хаканиеми», у большого алкомаркета. Лето стоит жаркое – теплее, чем в Питере. Финны не работают, все сидят в парках и пьют пиво. Но за баночками уже охотится цыганская мафия: каждый чистит свой район, а вечером они собирают огромные мешки и сдают. Что нам перепадает – это крохи. Да и таскаться с мешками банок по городу не очень приятно, особенно, когда ты подходишь к местным. Узнала, что принимают далеко не всякие банки. Стекло и пластик тоже сдается, но на улицах не найти. Стекла нет вообще, а пластиковые бутылки люди не выбрасывают, потому что они дорогие.

Идем в парк. Две тетки огромных размеров неформального вида, с зелеными волосами, в платьях, возрастом около 40, дают нам пиво и напиток «джин» в баночках. Я алкоголь не очень люблю, но у финнов пиво слабое: сколько не пей, не пьянеешь. К тому же, в жару хорошо освежает. Пыталась намекнуть на «переночевать негде». Тётки засобирались домой. Оно и понятно. Мы с Димой разделились. Я пробую найти кого‑то в парке. Сегодня здесь немноголюдно. Меня клеит африканец, живущий в Эспо. Предлагает переночевать у него, но как‑то не хочется. Чувствую его нехорошие намерения. Дима находит укромное местечко у метро: здесь и крыша есть, и никто не ходит. Рядом валяется дверь. Подняв ее, Дима, как Халк, закрывает вход.

Утром просыпаемся, на территории работают строители. Быстро сматываемся. Больше там спать нельзя, да и скучно на одном месте. Надо искать что‑то новое. Набрели на еще один благотворительный центр: слово «diakonia» знаю уже наизусть. На большой территории располагается несколько корпусов, что‑то вроде интерната для работников. Свет на первом этаже горит, но достучаться не получается. Пробуем расположиться во дворе: здесь лавочки‑качели для отдыха, столы. Удобно, но слишком ветрено. Место на холме и продувается очень сильно. Спускаемся. Еще один корпус той же организации. Во дворе лежит матрас. Большой, удобный и легкий, чтобы перенести. Кладу его там же и прекрасно засыпаю. Диме же здесь не нравится. Он идет спать в парк.

 

Джанки‑хаус

 

К зданию стекаются старики и неформального вида люди. Спрашиваю, что это за место. Парень отвечает, что это центр для «джанки». Интересно посмотреть на торчков, которые здесь живут до 50‑60 лет. О них заботится государство (в отличие от нашего), выдает метадон, обеспечивает жильем. Хорошо б тоже стать наркоманом и получить квартирку… Но пока мы рассчитываем только на бесплатный кофе. С молоком и сахаром, конечно. Сотрудница дает нам номер телефона координатора, с которым мы встречаемся на вокзале. Парень бронирует для нас две ночи в церкви и дает адрес реабилитационного центра для «драг‑юзеров». Это совсем рядом. На трамвае доехать до оперного театра. Открываю для себя роскошь халявного проезда: и в метро, и в трамвае нет турникетов и кондукторов, а контролеры ходят редко. Можно без опаски ездить. Дима не верил мне и продолжал еще долго ходить пешком со всеми вещами, пока сам не попробовал и не «просёк фишку».

Небольшая пристройка к общежитию для наркоманов. Дворик с качелями и грилем, стол, ломящийся от еды. Здесь сосиски, курица в фольге, вафли. А я не ела полтора дня. Мне выдают две курицы и четыре сосиски. Они настолько закормлены, что еду раздают воронам.

Внутри еще еда: мюсли, бутерброды с сыром, безлимитный кофе, молоко и сахар. Кухня с холодильником, зал для отдыха: плазма, компьютер, розетки, вай‑фай, душ, стиральная машина и сушилка.

Работают здесь двое: симпатичный мужчина Лаури и милая рыжая девушка‑хиппи, Кирси. Я поела мюсли и пошла за Димой. Связи‑то у нас нет. Пришли, помылись и скинули, наконец, свои баулы. Договорились до пятницы. В три часа дня центр закрывают. Проблема – найти именно душ и место, где оставить вещи. В Европе нет таких ячеек, как у нас в супермаркетах. У них в магазин все проходят с сумками, пакетами и даже туристическими рюкзаками. Ничего не запечатывают, не сдают. Преступность в Хельсинки очень маленькая. На жизнь всем хватает. По крайней мере, на продукты, которые стоят недешево. Только хлеб самый дешевый от 1 евро.

Кирси мне понравилась. И вообще, само место. Называется оно «Спотти». Пообщалась с местными пациентами. Правда, мешает языковой барьер. Мало кто говорит по‑английски.

20 июня. Девятый день в Хельсинки – жизнь потихоньку налаживается. Вечером идем в уже зарезервированный для нас «хостел» в церкви. В девять вечера у дверей толпа. Нас запускают. Попадаем ещё и на ужин – бутерброды и пирог. С нами за одним столом сидят иракцы. Угощают фалафелем, виноградом и сладостями. Но сегодня мы набили животы так плотно, что фалафель остается на завтра. А завтра утром еще бутеров и хлеба возьмем с собой.

 

Финская полиция

 

Пытаемся уехать автостопом в соседний город – Турку. Быть в Финляндии и посмотреть только столицу как‑то негусто для путешественника. Посмотрели по навигатору, куда выехать. Идем по шоссе. И к нам едет полиция. Забирают, сажают в кузов с клеткой. Везут. Наверное, сейчас приедем в отделение, где продержат, выпишут штраф и отпустят. Но полицейские оказались добрыми, довезли нас до автобусной остановки и даже штраф не выписали. Делаем пересадку на электричке (выяснив, что в автобусах и электричках тоже можно кататься бесплатно в пределах города), идем пешком через лес и выходим на «Икея Эспоо». Камер хранения здесь тоже нет. Зато есть бесплатные желтые сумки, хот‑доги за 50 центов и безлимитная газировка. Отдыхаем, едим и пьем кофе. Идем на остановку – голосовать. Не берут. Возвращаемся, поймав последний автобус. Он везет нас через весь город. Спим в церкви.

 

День Ивана Купала в Хельсинки

 

23 июня. Мы решили остаться еще ненадолго в Хельсинки. Потому что услышали, что у финнов самый главный праздник в году – «Йуханус» (Иванов день, или Ивана купала). Представляли, что в городе будет людно как никогда, все будут бухать и валяться на улице ночью. Но всё оказалось наоборот: финны разъехались по пригородам и дачам (так вот, почему билеты даже на самый дешевый «Фликсбус» были такие дорогие!). Город опустел. Все кафе и магазины закрыты. Поесть негде. Хуже всего, что финны празднуют целых три дня. Полный… «йуханус»!

В «нашей» церкви в ночлеге отказали. Отправились в «сомпасауну» в поисках счастья. И нашли его: компания русских студентов, среди которых был автостопщик, взяли нас к себе. Живут они в том же кампусе, что и Фредерик – в «Арабии». Нам несказанно повезло. Мы весело провели время, нас угостили веселящими веществами, Дима еще выпил водки. Парень с девушкой, у которых мы ночевали, учатся на архитекторов. Поступить несложно: конкурса почти нет. Обучение бесплатное, за комнату 500 евро в месяц, но государство дает стипендию и частично оплачивает жилье. Подрабатывать можно. Артём работает фрилансером.

Мебель в квартире, почти как у Раймо – аристократическая. Красные диван и кресла. Я располагаюсь на полу, на пенке и в спальнике. Утром завтракаем и выходим.

По дороге у меня родилось стихотворение:

Все турки уехали в Турку,