Тайна последнего командора

Финансы французского королевства находились в совершенно бедственном положении. Военные действия во Фландрии потребовали огромных расходов, которые опустошили казну. К тому же, существовали обязательства поддерживать Папскую курию в ее борьбе против Арагонского королевства. Эти обязательства достались Филиппу в наследство от покойного отца. Король использовал любую возможность пополнить государственную казну. Были до предела повышены феодальные пошлины и налоги с городов, которые, порой, приходилось выбивать с помощью военной силы. Когда все законные и доступные источники были исчерпаны, советники короля во главе с Ногаре обратили его внимание на весьма обеспеченные, но непопулярные в народе, национальные меньшинства. Первыми пострадали, осевшие в Париже, ломбардские купцы, которые еще недавно снабжали короля деньгами в счет сбора будущих податей. Купцы подчистую выгребали у французов все деньги, имущество и продукты в счет долгов по налогам, что вызывало возмущение и гнев населения. Этим и воспользовались королевские чиновники, изъяв у ломбардцев, в свою очередь, все деньги и часть имущества, после чего изгнали их из Франции. Вскоре та же участь постигла и французских евреев – ростовщиков. У них изъяли вообще все имущество, «гуманно» оставив незначительные средства для того, чтобы те могли покинуть страну. В качестве другого хитроумного способа получения дополнительных доходов королю предложили уменьшить вес имевшихся в ходу золотых и серебряных монет – ливров, су и денье. В результате к 1306 году королевский монетный двор снизил реальную стоимость всех, находившихся в обороте денег. К этому времени монеты «похудели» на две трети, что вызвало в столице страны бунт, от которого Филипп IV укрывался в резиденции тамплиеров, в парижском Тампле. Все, и в первую очередь, главные рыцари ордена Храма понимали, что они находятся под огромной угрозой, так как именно они являются самыми крупными кредиторами короля Франции. Другие кредиторы короля, ломбардцы и евреи, были уже уничтожены. К тому же, по доходившим до храмовников слухам, де Ногаре просто дрожал от алчности, когда разговор заходил об огромных богатствах тамплиеров.

В октябре 1306 года в Парижском Тампле состоялось высокое собрание командоров ордена Храма. Его должен был возглавить только что прибывший с Кипра Великий магистр ордена Жак де Моле. На собрании присутствовали Гуго де Перо – командор Франции, Жофруа де Шарне – командор Нормандии, Умбер Блан – командор Оверни, Уильям де Ла Мор – магистр Англии, Жерар де Вилье – командор Парижа, Гильом де Шарбонье – командор Креси и еще несколько рыцарей парижского командорства. Все собравшиеся, в ожидании прибытия Великого магистра, бурно обсуждали последние события. Многие из присутствующих принимали участие в обороне последнего оплота христиан на Святой земле – порта Аккры, многие участвовали в обороне острова Руад, а также в последнем сражении во Фландрии. Но больше всего присутствующих беспокоили не сражения и войны, а последние действия французского короля Филиппа Красивого.

– Вы слышали, братья, что казна французского короля опять пуста,– говорил Гуго де Перо,– я знаю это не понаслышке, так как до последнего времени, эта казна хранилась здесь, в Тампле.

Слово взял нормандец де Шарне:

– Я предполагаю, что с большой вероятностью, может быть организовано посягательство на имущество нашего ордена. Ходят упорные слухи, что два королевских выкормыша де Ногаре и де Плезан усердно работают с некоторыми бывшими представителями нашего ордена.

– Называйте вещи своими именами, брат де Шарне. Не с представителями, а с предателями! Что это за люди?– спросил де Ла Мор.

– Один из них, вроде бы земляк Ногаре, гасконец, какой‑то Эскиус и еще кто‑то из Гисора.

– Мы что не можем достать их раньше Ногаре,– возмутился Гильом де Шарбонье.

– Боюсь, не сможем,– продолжил де Шарне,– слишком надежно их охраняют эти два королевских прихвостня.

– Да не может быть!– вступил в беседу Умбер Блан,– ведь король только недавно сам прятался от восставших парижан у нас в Тампле. Если эти Ногаре и Плезаны не могут защитить короля, как они могут надежно охранять наших предателей. Да и вообще, не может же король послать на казнь тех, кто недавно спасал его жизнь.

– Этот французский король, воистину, может все. Может и это,– провозгласил де Шарбонье,– а что собственно нам предъявляют? Вы что‑нибудь знаете об этом, де Шарне?

– Пытаются обвинить, вроде бы, в ереси, в каких‑то богопротивных обрядах при посвящении в члены ордена и еще в какой‑то мерзости. С минуты на минуту должен прибыть Великий магистр, думаю, он разъяснит нам ситуацию более подробно.

– Жерар,– обратился де Шарне к парижскому командору и «хозяину» Тампля де Вилье.– А вы, Жерар, что думаете о сложившейся ситуации?

– Я слышал все эти слухи и говорил на эту тему с королем Филиппом. Он меня заверил, что никакой угрозы в наш адрес не существует. Но мне кажется, он кривит душой. Я думаю, он просто пока не принял никакого решения и хочет выждать время.

В этот момент послышались приближающиеся уверенные шаги и через мгновение в зал собраний вошел Великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле. Это был мощный старик, немногим более шестидесяти лет. Он был высокого роста, крепкого, для своих лет, телосложения. Длинные седые волосы спадали на плечи, спереди высокий лоб подчеркивала небольшая лысина. У него были довольно тонкие, почти аристократические, черты лица, глаза ясные, но немного сдвинутые брови создавали определенную суровость вида. Завершался его портрет длинной и богатой раздвоенной к низу бородой. Наряд его был, как у простого рыцаря ордена – поверх тонкой кольчуги была надета белая, слегка пожелтевшая от времени, туника с большим орденским алым крестом на груди. Подпоясан он был широким ремнем, на котором крепились ножны с довольно‑таки массивным мечом. Сверху был наброшен подбитый мехом белый плащ с нашитым на плече еще одним орденским крестом. Жак де Моле был образцом для рыцарей ордена, в котором он состоял уже около сорока лет. Из них двенадцать лет он возглавлял орден, служа в качестве Великого магистра. Все знали его как опытного воина и порядочного человека. Вместе с тем, он отличался каким‑то консерватизмом мышления, продвигая в современность старые принципы и понятия. Как большинство рыцарей, того времени, он был неграмотен, а некоторые его меморандумы, причем довольно большие по объему, он просто надиктовывал кому‑нибудь из монахов ордена. Вот и в этот раз он начал с того, что высказал свое суждение о поддержке нового Римского папы в его стремлении организовать очередной крестовый поход и с помощью армян из Малой Азии и монгольских ханов, и вновь завоевать Иерусалим. Он полагал это главной целью и смыслом существования своего ордена. Великий магистр продолжал настаивать на наборе под знамена ордена новых рыцарей и вести приготовления к новому броску на Ближний Восток.

– Магистр, насколько я понимаю, завоевания в Святой земле уже не занимают ни английского короля Эдуарда I, ни французского Филиппа IV,– вступил с ним в разговор Гуго де Перо, командор Франции.– Между тем, что Вам известно о слухах, которые распространяются со скоростью молнии, о том, что готовится суд над нашим орденом по обвинению нас в ереси?