Танцующие под дождем. Том I

– Откуда у русской девушки столь необычное имя? – прозвучал вдруг неожиданный вопрос.

– О, ларчик просто открывается: моя мама была поклонницей Дайаны Росс, особенно её альбома «Why Do Fools Fall in Love». Поэтому, когда я родилась, вопрос о выборе имени перед ней уже не стоял. Но имя не повлияло на мои вокальные данные, поскольку их у меня вовсе нет. В детстве меня больше звали Дана. Да и мама тоже. И только когда она за что‑то сердилась, всегда обращалась ко мне Дайана. Мне моё имя очень нравится, и в первую очередь за то, что ни в детском саду, ни в школе, ни в университете не было больше ни одной девочки или девушки с таким именем.

– Согласен с тобой. Имя у тебя красивое.

Мне нравится не сводить с него глаз. Мне нравится, как он смотрит на меня. Мне нравится, как он произносит мое имя. Мне нравится его улыбка. Мне нравится он сам.

– Рада, что смогла помочь удовлетворить твое любопытство. Мои пальцы скользят по серебряным приборам, потом зачем‑то кладу на колени салфетку, хотя есть ничего не собиралась. Словом, машинальный жест, вызвавший у него смех.

– А ты не хочешь узнать, как зовут меня? Это общение на «ты» так уместно, что, не вызывая психологического отторжения, невидимой нитью связывает нас, приблизив друг к другу.

– В принципе, я…

Впрочем, мне не стоило продолжать дальше. Лучше сделать вид, что у меня опять возникла проблема со словарным запасом. Хотя… его ответ был для меня не важен. Но он представился:

– Бретт Витторио Джардини.

– О, знойный итальянец?

– Типа того, – звучит ответ, пронизанный уже светлой улыбкой, и я тону в глубине его синих, как аквамарин, глаз. – Если точнее, мама англичанка, а отец сицилиец. Я тоже.

Волшебство момента нарушает голос Винса у меня за спиной:

– Дана? Вот ты где! А я и не заметил, как ты перекочевала за другой столик. Пришлось поднапрячься. Звонил на твой телефон, но ты оставила его в своей сумочке. Не познакомишь?

– Нет, – отвечаю категорично и излишне резко.

Он смотрит на меня с укоризной, засунув руки в карманы брюк, словно я провинилась. Папочка хренов. И принесла же нелегкая! Мне хочется от злости закричать, но я беру себя в руки и в качестве поощрения себе улыбаюсь Бретту. Затем медленно перевожу взгляд на Винса, не понимая, что его держит до сих пор здесь и что ему нужно от меня. Так и хочется крикнуть ему в лицо: отвали. Но молчу, чтобы не обидеть мою подругу Шанну, которая старалась, уже и не сосчитать, в который раз, притащить меня на очередное свидание «вслепую». Лучше бы я действительно была слепая, чтобы не видеть рядом с собой человека, одним своим видом будившего во мне самые ужасные воспоминания, от которых я сбежала на другой конец света.

Тем не менее приходится смотреть и удивляться, почему он, не спросив разрешения у хозяина стола, садится рядом со мной, как у себя дома. Что это? Наглость или невоспитанность? А, может, зашкаливающее нахальство? Мне хочется опустить его, уязвить, в конце концов наказать за то, что он испортил мне чудный момент знакомства с реальным мужчиной, рядом с которым я чувствовала себя на небесах.

– Я оставила телефон в своем клатче, потому что не могла допустить, чтобы он зазвонил в момент моего разговора с самым красивым мужчиной из всех встреченных мною ранее. Надеюсь, я все понятно объяснила? Давай, найди себе какую‑нибудь блондиночку на оставшуюся часть вечера, чтобы не скучать в одиночестве. Я пристально смотрю на Винса, показывая глазами, чтобы он немедленно ушел.

Однако он качает головой, недоверчиво улыбаясь, и наклоняется ко мне ближе, говоря так, чтобы слышал Бретт:

– Ты здесь со мной, детка. Так что давай вставай, будь послушной девочкой и оставь хорошего человека в покое. Не надоедай ему. Лучше приставай ко мне. Я не против.

Затем посмотрел сначала на него, потом на меня и недовольно добавил:

– Не вынуждай меня применять силу и, перекинув через плечо, отнести тебя на свое место.

Улыбка покидает мои губы. Я смотрю на Винса, мой пульс зашкаливает. Затаив дыхание, перевожу свой взгляд на Бретта. Холод накрывает меня, и я отшатываюсь от стола. Упорно смотрю на его плечо, так как не могу заставить себя посмотреть ему в глаза. Стыдно, что он стал свидетелем столь безобразной сцены

– Проблемы? – спрашивает Бретт, внимательно глядя на меня. Мое лицо становится горячим, словно его облизало пламя.

– Не знаю, – шепчу я, приложив холодные ладони к щекам. – Наверное, – продолжаю еще тише, уклоняясь от рук Винса, который пытается поднять меня на ноги.

Винс, чувствуя, что я упираюсь, смотрит на меня так, будто видит перед собой умалишенную. Я чувствую его руку, хватающую меня за запястье. Не могу перестать краснеть, не могу избавиться от глупого удушающего ощущения, хочу лишь залезть под стол и спрятаться. Краем глаза вижу, как Бретт медленно поднимается со стула, и замираю в ожидании неприятностей. Но тут подходит моя лучшая подруга Шанна.

Она молчит, оценивая ситуацию. Ей потребовался всего лишь миг, чтобы взглядом заставить меня встать. Мило улыбнувшись Бретту, Шанна извиняется за то, что забирает меня к друзьям, и, подтолкнув к Винсу, идет к столу, где нас уже ждали с поднятыми кружками пива.

Шанна продолжала болтать, но я была так огорчена, что не слушала ее. Она, наконец, остановилась у стола рядом с камином и почти побежала к Нейлу, своему парню.

Винс похлопал по сидению рядом с собой. Господи, за что ты так со мной? Он так похож на человека, которого я изо всех сил стараюсь забыть, навсегда вычеркнуть из своей памяти. Мои нервы на пределе: внешнее сходство этих двух мужчин настолько поражает, что я невольно вздрагиваю. Воспоминания кажутся свежими, как будто все произошло только вчера. Я не хочу садиться, хочу бежать отсюда куда‑нибудь, где меня не будет доставать прошлое. Мои пальцы непроизвольно, словно сами по себе, находят шрам под грудью. Ужас медленно ползет по моим ногам, добирается до плеч, сковывая в страхе.

Мысленно я ругаю себя последними словами, заставляя свое тело сесть рядом с Винсом. Я не могу позволить страху управлять моей жизнью. Он держал меня в своем плену довольно долго. Я чуть не покончила с ним… сегодня, рядом с Бреттом, почувствовав себя наконец‑то абсолютно свободной.

Слишком часто я позволяла своему прошлому разрушать меня, нагромождая внутри себя множество комплексов. А ведь мне удалось поговорить с горячим парнем несколько минут назад. Я могу быть девушкой, какой была раньше. Могу нравится. Могу чувствовать. Могу ощущать себя живой.

Я сглатываю в горле комок и сажусь, пытаясь стряхнуть с себя то, что произошло, чтобы сосредоточиться на парне, которого выбрала для меня подруга. Тем не менее, как только я поднимаю свои глаза на Винса, неуправляемый страх подползает к самому горлу. И ничего не могу собой поделать. Ни‑че‑го. Ощущение удушья возвращается. Находясь рядом с ним, я чувствую себя на грани.

Мысленно приказываю себе успокоиться. Но это не работает. Я не могу больше бороться с собой. Каждый мускул на руках и ногах уплотняется, готовясь бежать. Наверное, мне никогда не стать сильной. Я в личной жизни вечный аутсайдер, как бы не старалась себя изменить.