Танго смерти – 2. В Буэнос-Айресе
Тронулись.
– Экстрадировать будете? – поинтересовался.
Белорусские КГБшники ничего не ответили.
…
Мы ехали через Минск. Я не был в этом городе с конца девяностых – тогда я жил здесь какое‑то время перед тем, как перебраться в Прибалтику. Город я не узнал – это был совершенно другой город…
Тот Минск – запомнился мне грязным снегом, сталинками – Минск это настоящий заповедник сталинской архитектуры, своего рода «сталинский Петербург», да почему то автобусами ЛАЗ, «наташками». Сейчас – в панораме высокого окна тяжелого внедорожника передо мной был другой Минск. Узнаваемый – и в то же время другой.
Все старые дома – новенькие, чистые, отремонтированные. В автомобильном потоке – одни иномарки, советских машин совсем не осталось, сами дороги ухоженные, гладкие как стекло. Везде освещение. Сталинские дома в центре – меняются на высотную застройку. Все современное и новое… прозрачные аквариумы огромных автобусов МАЗ, остановки, общественные пространства, ровные дороги… все.
Мы проехали через центр, выбрались на берег реки Свислочь. Там – на место старого, одно и двухэтажного Минска пришли жилые высотки. В свете прожекторов шло еще какое‑то строительство, очень большое…
– Что это? – спросил я сопровождающего
– Минск‑Сити, – с гордостью ответил он, – китайцы строят…
Я понял. Это был показ. Кто бы не выдернул меня из следственного изолятора КГБ – он чего‑то от меня хотел. И потому он решил показать мне новый Минск, чтобы заручиться моей поддержкой в чем‑то.
Но – в чем? И кто?
…
Гадать мне пришлось совсем недолго. Гелендваген вдруг выехал на тротуар и остановился. В нескольких метрах от нас впереди, мордами к нам стояли еще два Гелендвагена, фары были включены на ближний свет. От этого плохо было видно людей, которые стояли, опираясь на парапет набережной, и смотрели на тот берег. Один был среднего роста – только это я и смог разглядеть.
Во втором я узнал Слона…
Сотрудник белорусского КГБ открыл дверь с моей стороны.
– Идите. Вас ждут.
Ну… раз ждут. Невежливо заставлять людей ждать…
Я вышел из машины, совсем не похожей на тюремный автозак и направился к одиноко стоящим людям на набережной. Чем ближе я подходил, тем больше видел деталей – легкая куртка, легкомысленная бейсболка на голове. Но судя по тому, как он стоит, человек в годах. Впрочем, вряд ли будет другое, на самый верх молодые редко забираются…
Когда я подошел ближе – неизвестный мне человек обернулся, и я узнал его.
Виктор Шилин. Куратор всех белорусских спецслужб. Бывший генеральный прокурор Беларуси.
Шилин – появился около «батьки» с самого начала, никто не знал, где он обучался контрразведывательным навыкам – говорили, что он был начальником военной контрразведки в стратегической ракетной дивизии. Другие говорили, что он начинал следователем в военной прокуратуре. Говорили многое, но факт оставался фактом – именно Шилин создал структуру белорусских спецслужб, которая на корню подавила как минимум два Майдана. Именно Шилин создал «Оперативный центр» – не имеющий аналогов центр, подчиняющийся лично президенту и не контактирующий ни с одной белорусской спецслужбой. Именно Шилин – в числе прочих наладил контакты белорусов по всему миру – белорусская ЧВК обучает венесуэльский полицейский спецназ, они же обучают, а в некоторых случаях и обеспечивают охрану эмиров Катара и некоторых эмиратов ОАЭ. Если не верите мне, съездите в Доху – наших там нет, а вот белорусы – почему то есть.
Вопрос – зачем я нужен Шилину? И при чем тут Слон?
Шилин ничего не говорил, он только смотрел на меня больше минуты, потом повернулся к Слону, сказал характерным, высоким, почти женским голосом, совершенно ему не подходящим.
– Я пожалуй, вас оставлю…
– Да, Валерий Викторович…
Они со Слоном пожали друг другу руки, и Шилин отправился к машинам.
Теперь мы стояли уже вдвоем…
– Я надеюсь, ты извинений никаких не ждешь?
Я покачал головой.
– Вот и хорошо. Тогда – у меня есть для тебя работа.
Я снова покачал головой.
– Что это значит?
– То, что с меня хватит.
– Ты предпочитаешь сидеть в тюрьме?
– Рано или поздно выпустят. Зачем им я нужен?
– Это Беларусь.
– И что? Значит, тем более выпустят, на хрена я им? Отсижу за незаконное пересечение границы и выйду.
– А дальше?
Я пожал плечами.
– Уеду. Что мне тут делать?
– В Латинскую Америку?
– В нее самую.
Слон улыбнулся.
– И сможешь без работы?
– Смогу.
– Не лги себе.
– А я и не лгу. Знаешь, в чем проблема, Слоняра? Я перестал верить.
– Во что?
– В то, что есть какая‑то цель, ради которой мы все это делаем.
– Цель у нас была и есть одна – безопасность нашей страны.
– Ты е…нулся? Что мы сделали с Украиной – ты можешь мне объяснить? Ну да, жили рядом с нами люди, в понедельник их мама родила, что тут поделаешь. Как‑то жили, о чем‑то мечтали. Ну, в Европу хотели – и что? То, что сейчас – лучше?
– А ты знаешь, что – сейчас?
– Представь себе – знаю. Я сюда с несколькими украинскими семьями съ…вался. По дороге друг друга перестреляли.
– И ты видишь в этом нашу вину?
