Трансформация
На лице старика проступает хитроумная ухмылка.
Глупый, глупый крысёныш…
Стадия C
Цок…
Цок‑цок…
Нет, на этот раз это не клавиатура…
Цок‑цок…
Это пряжки на ремнях, которыми мои руки прикованы к койке…
Цок‑цок…
Метал бьётся о металл и производит звук, когда я поочередно дёргаю онемевшими до бесчувствия конечностями…
Цок‑цок…
Дергать руками – это единственное, что я могу себе позволить, чтобы поразвлечься, когда достаёт тупо пялиться глазами хамелеона на голые стены тёмной комнатушки, где меня держат взаперти…
Цок‑цок…
Ну или ещё я могу поцокать языком, но, признаться, это даётся мне с трудом. Да, как вы уже поняли, я не в своей каморке, но размеры помещения почти один в один. Только компьютера и серверов нет – здесь абсолютно пусто. Пусто, также как и в моей голове…
Цок‑цок…
Вы, наверно, заметили, мозг у меня намного меньше, чем раньше. Точнее сказать, его у меня практически нет… Но это меня ни капельки не напрягает. Я отношусь к этому как к своеобразному отдыху. Так сказать, отпуск, который я заслужил за время своей тяжелой умственной работы…
А сейчас т‑ссс – тихо…
Топ‑топ‑топ‑топ…
Слышите? По коридору кто‑то идёт? Сравнительно легкие шаги такие. Это Маргарет – значит, сегодня её смена. Мне нравится Маргарет, она заботится обо мне…
Дззз…
Дверь открывается, и в тёмное помещение заливается свет из коридора, а в сияющем проходе появляется тёмная фигура. Она закрепляет створу и заходит внутрь…
– Ть, – цокает немолодой женский голос. – Ты снова слюни напускал?
И вправду – слюни у меня рекой текут по подбородку. На вязких сгустках переливается тускловатый свет. Я растекаюсь в улыбке имбецила и разеваю рот, лёжа на койке с чуть приподнятым подголовником.
– Ладно, сейчас вытру тебя…
Она подходит ближе, и запах Маргарет – запах лаванды – ударяет мне в нос. Маргарет достаёт платок и, предварительно встряхнув его, насухо вытирает мне лицо. Я же говорил, Маргарет всегда заботится обо мне, в отличие от этого жирного хмыря Тони. Но ничего. В моем новом мире таких как он не будет, зато таких заботливых, как Маргарет, будет до хрена…
– Ну вот, другое дело, – она смотрит на мою тупую рожу с разъезжающимся в разные стороны глазами и одобрительно кивает, а я делаю жвачные движения нижней челюстью и что‑то мямлю, но что именно – не разберешь – вырываются только нечленораздельные звуки.
Что‑то похожее на:
«Спасибо, мамочка…»
Да, из‑за почти полного отсутствия неокортекса я немного впал в детство. Счастливые времена. А Маргарет поднимает мне подголовник повыше (знает, как я люблю), потом туфлей снимает блок с колесиков и, исчезнув из моего поля зрения, принимается толкать кровать. Она вывозит меня в коридор.
Цок‑цок…
Я радостно дергаю руками и разглядываю всё вокруг глазами морского конька. Но, по правде сказать, я практически ни черта не вижу, моя зрительная кора полностью разрушена, что не мешает моим глазным яблокам беспорядочно крутиться без перерыва. Со своей мертвенно бледной кожей и наполовину отсутствующей башкой я напоминаю стрёмную раздолбанную куклу из фарфора, в которую вселился нечистый дух…
Какой же жалкий вид для надежды человечества.
Все люди, проплывающие мимо: работники научного центра, охранники, открывающие передо мной двери, и редкие пациенты – абсолютно все разглядывают мою вскрытую тыкву, из которой постоянно сочится кровь…
Цок‑цок…
– Ну, ну. Не балуйся – говорит Маргарет, продолжая толкать меня вместе с койкой. – Мы почти приехали.
И, надо сказать, она не врёт. Проехав по длинным коридорам – свернув один раз налево, потом направо, потом снова налево, – мы докатываемся до небольшой кишки, в конце которой одна единственная дверь с надписью: «Процедурный кабинет», а выше горит красным лампочка: «Не входить». Мы подъезжаем к ней всё ближе и ближе.
Маргарет везёт меня на «стрижку»…
– Вот и всё, – она расталкивает передо мной створы и затаскивает койку внутрь вслед за собой.
Я слегка подскакиваю на небольшом пороге, и мы оказываемся в довольно тёмном кабинете. Его озаряет зеленоватый свет дрожащих ламп.
– А вот и наш самый важный пациент! – она выразительно повышает голос, чтобы было слышно на всё помещение.
Через секунду из подсобки появляется высокий, седой, худощавый мужчина с широченной улыбкой на лице. На нём белый медицинский халат и шапочка на волосы:
– О! – завидев нас он начинает добродушно хохотать. – Как всегда вовремя!
Он натягивает хирургические перчатки на ходу и звонко хлопает резинкой по предплечью.
– Скажи доктору «Здравствуйте!» – просит меня Маргарет.
Я снова пускаю слюни по подбородку и пытаюсь нацелить оба глаза на дока, который сходу залезает мне в лицо, но у меня ни хрена не получается – глаза всё крутятся, как бильярдные шары.
– Сейчас мы тебя посмотрим, – говорит док.
Он засовывает пальцы мне в правый глаз, раздвигает веки пошире и светит фонариком.
– Реакция есть, – мой зрачок убегает куда подальше, закатываясь в череп вместе с радужкой, а второй, кажется, смотрит прямо на него. – Это хорошо!
Док осматривает мою вскрытую, как консервная банка, голову и вертит её из стороны в сторону, потом говорит:
– Ну что, приступим? – он улыбается во все зубы и снова немного хохочет.
