Трансформация
Старая высотка на изгибе переулка – это моя.
При входе, как обычно, нет света, и на лифт не сто́ит надеяться (подъёмники ещё до моего переезда разобрали на металл). Так что я сразу выхожу на аварийную лестницу, которая мало чем отличается от двора: полным‑полно мусора, на пролётах уютно устроились бомжи, в воздухе витает резкий запах мочи и испражнений, а стены в сто слоёв исписаны граффити. К тому же здесь нет ни одного окна, поэтому чем выше поднимаешься, тем крепче и затхлей становится зловоние. От него даже слезятся глаза. Слава богу, мне не так уж высоко – на тринадцатый подняться осталось.
Пииип… – писк электромагнитного замка с сенсором снятия отпечатка ладони на ручке.
Открываю дверь.
И первым делом тяжело вздыхаю, задержавшись на пороге.
Передо мной моя комната. Ну как комната? Крошечная каморка, в которую сложно поместиться даже одному. Так я умудрился засунуть в неё стол, компьютер с кучей экранов и два полноразмерных сервера по обе стороны. К счастью, здесь есть окно – через него отлично виден переулок, – а ещё здесь есть огромная дыра в стене справа от входа, которая ведёт в ванную. В ту самую ванную, где вы уже видели меня с мозгами набекрень (кстати, в ней тоже пара серверов стоит, а холодильник – прямо напротив унитаза). Вероятно, дыру в санузел, как и окно на дальней стенке, проделал прошлый владелец, ведь ни окна, ни доступа к туалету в похожих помещениях на других этажах нет. Да и вообще эта ванная, что в полтора раза больше основной комнаты, отнята у соседней квартиры. В ней даже остался дверной проход, заложенный кирпичом.
Всё же, наконец, захожу внутрь и буквально через два с половиной шага оказываюсь у стола под окном. У нормальных людей здесь начинается прихожая, а у меня – заканчивается жилплощадь. Выкладываю на стол, заваленный мусором, инструментами и кусками микросхем, то дерьмо, что взял сегодня у барыги. Набор красных пилюль для работы, синих для отдыха, а белых для сна. После, стягиваю куртку с плеч.
Вообще я купил эту каморку на время. Это казалось тогда неплохой сделкой – взять комнату с ванной, а платить квартплату только за три квадратных метра. Подумал: «Возьму эту малютку, а когда появится бабло, перееду в нормальное жилье». Но нихрена. Все мои попытки и старания с тех пор шли псу под хвост, и уже как десять лет я не знал, как выбраться отсюда…
Пробираюсь через дыру во весь рост, прихватив с собой стакан. Набрав его до краев, умываю прохладной водой руки и лицо в ванной. Воды не жалею – за неё платят соседи. Пока обсыхаю, гляжу на свою усталую рожу через разводы на мутном зеркале. Цвет моей кожи – в тон зеленоватой, покрытой грибком, плитки. А всё отчетливее проступающие морщины на лице так и кричат: «Ты уже стареешь, но так нихрена и не добился…»
Негодный настрой для надежды всего человечества.
Перед уходом добавляю новые разводы, скользнув по отражению не высохшей рукой.
Возвращаюсь к компьютерному столу со стаканом в руках. Выдавливаю из упаковки белую таблетку и закидываю в рот.
Это сверхбыстрый транквилизатор.
Запиваю двумя большими глотками.
По‑другому мне просто не уснуть.
Беру полотенце с кресла. Хлопаю на пол обтянутый полиэтиленом матрас, что стоит у двери в углу, – пыль поднимается по всей комнате, – и устало падаю на него прям в одежде.
Лежу я головой у самой двери и прекрасно слышу топот и болтовню из коридора, но за годы жизни здесь давно привык. К тому же под транками почти ничего не слышишь. Закрываю глаза и кладу на лицо полотенце, чтобы свет не мешал.
Пора вздремнуть немного.
Чувствую, таблетка уже действует. И буквально через полминуты начинаю засыпать. В голове отдаются какие‑то шорохи и бормотание. У меня такое бывает иногда. Гипнагогия[1]. Я регулярно слышу голоса, музыку, а иногда и противный скрежет во время засыпания. Постепенно звуки в голове становятся громче и реалистичнее. Кажется, что кто‑то ползает рядом со мной и жутко шепчет то на одно ухо, то на другое. Я даже начинаю различать слова, но мне уже плевать – я проваливаюсь в сон.
Всё.
Короткий перерыв…
* * *
Первая мысль, когда открываю глаза: «Господи, я всё ещё здесь…»
Уже темно. Слышу, как этажом выше кто‑то ходит прямо надо мной. Да так, что из паутины трещин на потолке сочатся мелкие струйки бетонной пыли. Их подсвечивает слабое сияние фонарей, доносящееся с улицы…
«Как же хочется оказаться где‑нибудь подальше отсюда…»
С подобными мыслями я просыпался каждый день. В те времена, несмотря на мой поверхностный скептицизм, я ещё верил в чудеса. Я верил, что могу проснуться в другом месте, в другом теле, другим человеком. Всё ещё надеялся, что неведомая сила выберет именно меня (кого ещё‑то?), а затем подхватит, закружит и унесет куда‑нибудь в другое место. Куда‑нибудь подальше, где жизнь будет проще и светлей…
Но, как ни удивительно, чудо не происходило, и я каждый раз открывал глаза в этом чёртовом клоповнике…
«За что мне такое наказание?..»
Собрав себя по кускам, наконец поднимаюсь с похрустывающего от целлофана матраса. Как с бодуна, подхожу к окну и наваливаюсь на край компьютерного стола. Переулок внизу выглядит намного лучше, чем днём. Горят лишь редкие тусклые окна и пара не разбитых фонарей, чей свет и заливает комнату. А вся эта грязь, мусор, в том числе биологические отбросы в виде покалеченных людей – всё скрыла ночь. Лучше бы оно никогда не поднималось – это солнце делает только хуже, вынося дерьмо на свет…
Но внезапно я кое о чём вспоминаю, и меня пронизывает странное чувство, резко снявшее с восприятия остатки сна вместе с пеленой, придававшей миру в моих глазах черно‑белый оттенок.
Меня прям нервно передергивает: «Как я только мог забыть об этом?»
Хватаю голографические часы со стола и поворачиваю к себе экраном…
[1] Гипнагогия – промежуточное состояние между явью и сном. Характеризуется сознательным восприятием образов из бессознательного. В этом состоянии возможно наличие слуховых, зрительных, тактильных и логических галлюцинаций, а также сонный паралич.
