Тринадцать
Найдя под раковиной сковородку, он приготовил яичницу. За едой пролистал несколько рыболовных журналов «Америкэн энглер», лежащих на кухонном столе. Наевшись, отодвинул тарелку. Кейн знал, что в зависимости от того, как пойдут дела вечером, ему может и не выпасть другого шанса поесть до полуночи.
Сегодняшний вечер, подумал он, и вправду мог оказаться довольно хлопотным.
Глава 5
По‑моему, этот загадочный рататуй все‑таки стоил того, чтобы его дождаться. Супчик, к слову, оказался ничего себе. Неплохо. Совсем неплохо. Разговор прекратился, как только Руди наконец позволил официанту принести тарелки. Ели мы в полном молчании. Убедившись, что он закончил, я отложил ложку, вытер губы салфеткой и полностью сосредоточился на Руди.
– По‑моему, ты все‑таки соблазнился этим делом. И наверняка хочешь узнать кое‑какие подробности, прежде чем окончательно принять решение. Я прав? – спросил он.
– Правы.
– Не выйдет. Это самое громкое дело, когда‑либо случавшееся на Восточном побережье. Через пару дней мне предстоит выступить со вступительной речью перед присяжными. Я занимался этим делом с самого начала и приложил все усилия, чтобы сохранить стратегию защиты в секрете. Элемент неожиданности в судебном разбирательстве порой имеет решающее значение. Ты и сам это знаешь. На данный момент ты не зарегистрирован в суде в качестве защитника по этому делу. Все, что я тебе сейчас говорю, не охраняется привилегией адвокатской тайны в отношении клиента.
– А если я подпишу соглашение о конфиденциальности? – спросил я.
– Оно не будет стоить даже бумаги, на которой напечатано, – ответил Руди. – Я мог бы весь свой дом оклеить всеми этими соглашениями о конфиденциальности, и знаешь, сколько из них было выполнено? Не хватит даже жопу нормально подтереть. Это же Голливуд.
– Так что вы больше ничего не расскажете мне об этом деле? – уточнил я.
– Не могу. Могу сказать лишь одно: я просто уверен, что парнишка невиновен, – сказал Руди.
Искренность вполне можно подделать. Клиент Руди – одаренный молодой актер. Он знает, как играть перед камерой. Но вот Руди, несмотря на все его нахальство и умение убеждать в зале суда, не сумел бы скрыть от меня правду. Я пробыл в его обществе всего полчаса – может, чуть больше. И это заявление прозвучало вполне естественно – похоже, он и вправду верил в то, что говорил. Я не уловил в его речи никаких тревожных звоночков – физических или вербальных, сознательных или бессознательных. Она была чистой. Слова лились рекой. Если б меня спросили, я бы сказал, что Руди говорит правду – он и вправду уверен в невиновности Роберта Соломона.
Но этого было недостаточно. Только не для меня. А что, если Руди попался на удочку клиента‑манипулятора? Тем более профессионального актера…
– Послушайте, я и вправду ценю ваше предложение, но мне придется…
– Погоди‑ка, – перебил меня Руди. – Не говори пока «нет». Не спеши. Утро вечера мудреней. Хорошенько все обдумай и завтра дай мне знать. Ты еще можешь передумать.
Он оплатил счет, добавил чаевые, достойные знаменитости и покруче, и мы вышли из темного ресторана на улицу. Водитель лимузина выбрался из‑за руля и распахнул заднюю дверцу.
– Куда тебя подбросить? – спросил Руди.
– Я оставил машину на Бакстер, сразу за зданием суда, – ответил я.
– Нет проблем. Не против, если мы заскочим на Сорок вторую по дороге? Я хотел бы тебе кое‑что показать.
– Годится.
Руди уставился в окно, положив руку на подлокотник и задумчиво поглаживая пальцами губы. Я же обдумывал все услышанное. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, почему Руди настолько хотелось, чтобы я занялся этим делом. Полной уверенности не было, но у меня возник вопрос, который прояснил бы все это раз и навсегда.
– Понимаю, что вы не можете посвятить меня во все подробности, но скажите вот что. Насколько я уяснил себе, некая важная улика, указывающая на то, что правоохранители попросту подставили Роберта Соломона, за последние две недели так волшебным образом и не выплыла на свет?
Секунду Руди молчал. Потом улыбнулся. Он понял, о чем я думаю.
– Ты прав. Новых улик нет. Вообще ничего нового за последние три месяца. Так что, я думаю, ты уже все понял. Не принимай на личный счет.
Если б меня наняли задать перцу полиции Нью‑Йорка, то я был бы единственным адвокатом в команде защиты, кого не страшили бы свидетели‑полицейские. Я был бы тем, кто их натурально с говном смешал бы. Если получилось бы – отлично. А если б это не понравилось присяжным, меня бы тупо уволили. У Руди было бы время объяснить присяжным, что меня наняли всего неделю назад и что любые обвинения, которые я выдвигаю против копов, исходят не от нашего клиента. Меня бы выставили изгоем, отбившимся от рук. Вычеркнули из сценария. И в этих обстоятельствах Руди сохранил бы хорошие отношения с присяжными, что бы ни случилось. Я был бы в команде в некотором роде расходным материалом – либо героем, либо козлом отпущения.
Умно. Очень умно.
Подняв глаза, я увидел, как Руди показывает на что‑то за боковым окошком лимузина. Я наклонился вперед и проследил за его взглядом, увидев рекламный щит нового фильма под названием «Вихрь». Билборды на Сорок второй улице обходятся недешево. Фильм тоже вроде был не дешевый – явно что‑то дико дорогостоящее из области научной фантастики. Согласно титрам внизу, в фильме снимались такие звезды, как Роберт Соломон и Ариэлла Блум. Я уже слышал об этом фильме. Все в стране, кто хоть раз в этом году включал телевизор, тоже знали о нем. И о сумасшедшем бюджете в три сотни миллионов долларов, и о Роберте Соломоне с его супругой Ариэллой Блум в главных ролях. Арест восходящей голливудской звезды, обвиняемой в убийстве, гарантировал массовое, бешеное освещение в прессе. Жертвами этого убийства стали сразу двое: начальник службы безопасности Бобби – Карл Тозер, и жена Бобби – Ариэлла Блум. На момент этих убийств Роберт и Ариэлла были женаты уже два месяца и только что сняли первый сезон собственного реалити‑шоу. Большинство экспертов утверждали, что этот судебный процесс будет более громким, чем суды над О. Джей Симпсоном и Майклом Джексоном, вместе взятыми[1].
[1] Один из самых резонансных судебных процессов в современной истории. Бывшего профессионального футболиста, а позже киноактера О. Джей Симпсона в 1994 г. обвиняли в убийстве собственной жены и ее приятеля, но благодаря мастерству адвокатов Р. Кардашьяна и Дж. Кокрана ему удалось выкрутиться. Впрочем, так называемый «гражданский суд» все‑таки признал его виновным и обязал выплатить родственникам погибших 33,5 млн долларов. Известного певца и композитора Майкла Джексона неоднократно обвиняли в развращении малолетних, но все судебные процессы он выиграл. Единственные проигранные певцом суды касались невыполнения им финансовых обязательств. (Прим. пер.)
