Тринадцать

Не стоило полагаться на то, что в ходе окончательного отбора обвинение вдруг исключит Уолли из числа присяжных – было слишком опасно оставлять его в списке. А кроме того, он занимал место, на которое со стороны защиты мог попасть Кейн.

На подъездной дорожке дома Уолли стояли легковой автомобиль и фургон. В окнах второго этажа горел свет. В одном из них появилась женщина лет тридцати с длинными каштановыми волосами, с ребенком на руках. Уолли подошел к ней, поцеловал и скрылся из виду. Вытащив тонкий филейный нож, Кейн направился ко входной двери.

 

Глава 14

 

Оставшиеся материалы по делу Соломона я изучил меньше чем за два часа. Многое можно было пока что просто просмотреть по диагонали – рапорты сотрудников полиции касательно задержания и заключения подозреваемого под стражу, пространные отчеты судмедэкспертов, показания свидетелей… А вот ключевым уликам я уделил куда более пристальное внимание.

Первой из них была расшифровка звонка Роберта Соломона в службу «911», к которой прилагалась и оригинальная аудиозапись. Бобби был в полной панике, буквально захлебывался слезами; в голосе его явственно звучали ярость, страх и отчаяние.

 

Диспетчер: Экстренная служба «девять‑один‑один». Вам нужна помощь пожарных, полиции или медиков?

Соломон: Помогите… Господи… Я нахожусь в доме двести семьдесят пять по Западной Восемьдесят восьмой улице… Моя жена… По‑моему, она мертва. Кто‑то… О боже… Кто‑то убил их!

Диспетчер: Отправляю к вам полицейский наряд и «скорую». Успокойтесь, сэр. Лично вам грозит какая‑нибудь опасность?

Соломон: Я… я… не знаю.

Диспетчер: Вы сейчас находитесь в доме?

Соломон: Да, я… я только что нашел их. Они в спальне. Они мертвы!

(звуки плача)

Диспетчер: Сэр? Сэр? Сделайте глубокий вдох. Мне нужно, чтобы вы сказали мне, нет ли, по‑вашему, в данный момент кого‑то еще в этом доме.

(звон бьющегося стекла, кто‑то спотыкается)

Соломон: Я здесь. Ох, я еще не проверял… Вот черт… Пожалуйста, немедленно пришлите «скорую»! Она не дышит…

(Соломон роняет телефон)

Диспетчер: Сэр? Пожалуйста, возьмите трубку. Сэр? Сэр?

 

Бобби сообщил полиции, что ушел из дома еще днем и порядком набрался. А еще принял какие‑то таблетки. Не помнил, где он был, – знал лишь, что побывал сразу в нескольких барах; знакомился там с кем‑то, но ни одного имени тоже не помнит. Возле какого‑то ночного клуба взял такси и вернулся домой незадолго до полуночи. Свет в прихожей не горел. Карла не было ни на кухне, ни в гостиной. Он поднялся наверх, чтобы разыскать его. Увидел открытую дверь и горящую за ней лампу. Вошел и обнаружил Ариэллу и Карла мертвыми.

Звонок в «911», показания Соломона – все это поначалу показалось мне вполне правдоподобным. У Бобби уже случались приводы за мелкие правонарушения по пьяни, и ни черта не помнить о том, что он в таком состоянии делал, было для него в порядке вещей.

Алиби, конечно, было неважнецким, хотя особых причин сомневаться в его словах не было.

Пока я не прочитал показания некоего Кена Эйджерсона, проживающего в доме 277 по Западной Восемьдесят восьмой улице – сорока трех лет от роду, менеджера какого‑то хедж‑фонда. Эйджерсон сообщил, что в тот день вернулся домой в девять вечера, поздоровавшись по дороге со своим знаменитым соседом Бобби Соломоном. И собственными глазами видел, как Бобби поднимается на крыльцо к своей двери. Эйджерсон так точно указал время, поскольку по четвергам его жена всегда работает допоздна, а приходящая няня уходит ровно в девять. Двадцатитрехлетняя Конни Брюковски – та самая няня – подтвердила, что ушла из их дома именно в это время, как только вернулся Эйджерсон.

Я прикинул, что из этого можно извлечь. Нет ли тут какого‑то слабого места. И тут вдруг вспомнил про то видео – запись с камеры наблюдения, установленной над дверью дома Соломона. Там ведь и дата проставлена, и время, все четко: в вечер убийства Бобби зашел в дом в самом начале десятого.

Эта камера активируется датчиком движения. И больше ничего не записала, пока в десять минут первого ночи туда не заявились копы, согласно их рапорту.

То есть абсолютно ничего не подтверждает слова Бобби, что он вернулся домой в полночь. Непонятно, сколько времени он провел в доме до появления полиции, которую сам и впустил.

Вывод? Бобби Соломон явно солгал насчет того, во сколько вернулся домой.

Но окончательно топили его результаты криминалистической экспертизы. Кровь Карла на бейсбольной бите Бобби с отпечатками пальцев Бобби на ней. Кровь Ариэллы на одежде Бобби. И вишенка на торте: на долларовой банкноте в виде бабочки, найденной у Карла во рту, обнаружились отпечатки пальцев и следы ДНК Бобби. Хотя он уверял копов, что никогда раньше эту банкноту, сложенную в виде бабочки, и в глаза не видел и, естественно, в рот Карлу ее не заталкивал.

Финита ля комедия.

Руди сразу же ответил на мой звонок.

– Дело плохо, – сказал я.

– Согласен, – отозвался он, – но ты смотришь недостаточно глубоко. Криминалисты нью‑йоркской полиции просто как‑то поместили на эту банкноту ДНК Бобби.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому что их тесты показали более одного профиля ДНК.

– Секундочку, – произнес я, открывая криминалистический отчет. И впрямь: фигурировали в нем сразу два профиля ДНК, успешно снятых с долларовой купюры и обозначенные буквами «А» и «Б». Профиль «А» – это ДНК Бобби. А второй был идентифицирован по базе данных как принадлежащий некоему Ричарду Пене.

– Погодите‑ка, Руди… На любой банкноте, находящейся в обращении, и должно быть больше одного образца ДНК. Странно, что они не нашли на ней сразу двадцать различных профилей. Из этого вовсе не следует, что копы все это сфабриковали.

– Нет, следует. Как выяснилось, образец Ричарда Пены случайно попал на эту банкноту в лаборатории, – объяснил Руди.

– Как это вышло?