Трудно быть Ангелом. Книга Вторая. Роман-трилогия
Юродивый сам, торопясь, достал нательный крест из‑под рубахи и крепко зажал его в зубах. Он всю дорогу крестился на ходу и молитву сквозь зубы шептал. Так и шли через город. На улице все люди шарахались от них – на друзей было страшно смотреть. Юродивый с нательным крестом в зубах, дико оскалившись, шептал, не переставая, молитву и широко крестился руками, а Поэт шёл с большим храмовым крестом в руках, махая им перед собой, и твердил:
– Да воскреснет Бог! Да расточатся враги Его! Как исчезает дым, так исчезнут все черти и бесы! Вокруг меня исчезнут все черти и бесы! Аминь!.. Залог души превыше всех ценностей мира! Юродивый, бесы в залог душу берут!
– А‑ха!
Пришли к Поэту домой, дверь закрыли, заперли на ключ, перекрестились крестом, шумно вздохнули и вместе облегчённо выдохнули:
– Фак!
– Ну ни хрена себе!
Поэт сразу прошёл в кабинет и устало упал на диван. Юродивый забрал у него храмовый крест, и сам не выпускал его долго из рук. А из шкафа достал большие свечи и спички:
– Вообще‑то, в книгах написано: монахам для прогнания бесов над буйными в строгий пост надо читать «Очистки от бесов». А в непостный день, и не читая чин «Очистки от бесов» над буйными, нельзя молитвой бесов прогнать – не получится. А у тебя, Поэт, получилось силой Креста! Чудно? А? Чудно!
Поэт задумчиво смотрел в одну точку, лицо его осунулось, помрачнело:
– Бля! Как же бесы крутили его!
– Да! Бесы монаха крутили!
– А видел лицо его? Когда беси пошли?
– Лицо диавола! И нечисть пошла!
– Я видел, как по воздуху нечисть и срань пошла, и вся из него и в двери! Ба‑бах!
– Я же тебе говорю, Поэт! Ей‑Богу, если бы не молитва твоя живого Креста от порчи и бесов, мы бы не выгнали бесов! Нет, нет! Бесы толкнули бы Постника в ад с колбасой, в саму преисподню!
Мэри с изумлением смотрела на них. А затем молча достала чёрные маслины и виноград. Виноградины, словно камушки, упали в её бокал, и она налила себе вина; а чёрные маслины полетели в гранёный стакан, и водка из мини‑бара полилась туда же. Мэри подала стакан Поэту, озабоченно и испуганно посмотрела на Юродивого, потом на Поэта и тихо спросила:
– Да, что это с вами? Что с тобой, милый? Джинсы грязные, рубашка грязная, потная! Домой заявился с крестом!
– Ты видишь меня?
– Да.
– Значит, я существую? И значит, я всё это видел?
– Странный, на тебе лица нет.
– Мэри, когда я пьяный и, как сейчас, странный, усталый – не надо! Не надо лезть со своими вопросами! (Поэт с трудом махнул ей рукой.)
Мэри повернулась к Юродивому:
– Что с вами, что с ним?
– А это он брата Постника от бесов спасал, – ответил, не оборачиваясь, Юродивый и зажёг свечи. – Сотню их выгнал и сжёг!
– Что‑о‑о? Кого? Кого сжёг? Откуда крест принесли?
– Свечи не горят понапрасну, свечи обязательно надо сейчас.
– Откуда крест?
– Из храма.
– Зачем?
– А бесов прогнать. Летают! Не видишь, а я вижу! Как мухи, летают и мстят. А‑ха‑ха! А мы их крестом и молитвой хлоп! – весело ответил Юродивый.
Он схватил бутылку минералки, зубами скинул крышку и шумно, жадно стал пить.
Мэри спросила:
– Не пойму! Кто летает, Юродивый?
– Бесы! (Юродивый выпил всю минералку до дна.) А‑э… Поэт из монаха бесов прогнал, вот и летают они неприкаянно. Ищут, в кого поселиться.
Мэри повернулась к Поэту и вопросительно развела руками:
– Что?
Поэт посмотрел на Мэри:
– Что‑что! Рубаху подай! Чистую!
Снял грязную рубашку с себя и отдал Мэри. Свечи горели. Юродивый сам себе крепкий чай заварил, кружку налил и, довольный, жадно залпом выпил полкружки:
– Фух!
Поэт, полуголый, с нательным крестом на груди, глядя на свечи, медленно выпил водки стакан, закусил маслиной и тоже устало произнёс:
– Фу‑ух, устал я с Постником. Словно вагон угля разгрузил. А что‑то я, и правда, нереально душевно устал.
– Так что же ты, милый, сделал?
Поэт задумался, вылавливая ещё маслины, закусил ими и ответил:
– Я держал крест на нём.
– Ты сильную молитву читал! И прямо над ним. А я держал его, Постника! Я крепко держал! Со всей силы держал!
– Кого?
– Да‑да, очень сильную! И получилось же! Чудо! А? Чудо!
– Юродивый, какое ещё чудо?
– Молчи, про это нельзя.
– Так что это было?
– С третьей молитвы! Я же по‑русски тебе говорю – беси искушали его. Постник – пацан ещё молодой, вот и поплыл! А мы молитвы читали над ним. Поэт, ты спас его, спас! Поэт, слышишь меня? Это всё ты! Ты же свою Благодать передал! С крестом и молитвой Честнаго креста. И беси, как червяки от чеснока, повылезали и разбежались! Разом прогнали бесов! А‑ха‑ха‑ха! Вот ты и устал.
Мэри достала чистую рубашку Поэту.
– Милый, ты устал.
– Мэри, налей мне ещё, вообще не берёт.
Мэри достала ещё маслины, кинула их в стакан, водку налила и подала в руки Поэта. Она провела ладонью по его волосам, повернулась и спросила Юродивого:
