Трудно быть Ангелом. Роман-трилогия

Милая Девушка – красавица и умница – улыбнулась ему. (Ах да, когда она улыбалась, на изящном подбородке и на щеках появлялись очаровательные ямочки, что очень привлекало парней). Недавно она закончила с отличием бакалавриат Колумбийского Университета в Нью‑Йорке, снимала крохотную студию в Лондоне недалеко от Найтсбридж и уже успешно работала в сфере искусства. И конечно, Девушка обожала Лондон, Абу‑Даби, Нью‑Йорк и Париж и все выставки искусства, галереи, музеи, любила командировки, аукционы Christie’s и Sotheby’s, где разбавляла серую толпу собой и своими нарядами – яркими платьями, каблуками, чулками и алмазами на высокой груди и обнажённых плечах. На фуршетах и презентациях великих картин она, экзальтированная особа, блистала своей красотой в модных платьях и в бриллиантах, для чего заранее подбирала наряд и вешала его с вечера на видное место. Девушка была блестяще образована и умна; она знала всё о картинах и художниках от эпохи Кватроченто до нашего времени, прекрасно понимала, что современные художники могут нарисовать картину, вставить в багет, но не продать без неё.

Итак, командировка в Москву, и вот они случайно встретились в московском баре. Разговорились.

– Девушка ищет приключения? – спросил сильный парень у стойки.

Его улыбка ангела и хулигана и голос, решительный, чуть с хрипотцой – всё это нравилось девушке:

– А‑ха‑ха‑ха! Нет, нет, сударь, я хочу нескучно пожить перед завтра, я выпью кофе… Скучный вечер, но кофе очень хороший. Вы здесь работаете? Менеджер? (Парень отрицательно покачал головой). Вышибала? (Парень пожал плечами.) Вы, мистер, похожи на красивого киллера.

– Хм, скажи честно, что любишь меня.

– А‑ха‑ха‑ха!

– Ладно! Я поэт, играл на концерте на барабанах, решил поужинать.

– Что? Так вы, мистер, поэт, барабанщик? А‑ха‑ха! А‑ха‑ха‑ха! Не верю, вы шутите. Я вам не верю! С такими руками не бывает поэтов.

– А‑ха‑ха. Да‑а‑а уж.

Он тоже рассмеялся, посмотрел на разбитые кулаки и зализал кровь. Мэри подумала: «Как зверь, зализывает раны свои».

– На концерте слышала песни? «Ты солнце в метель», «Любовь‑Куршавель», «Дожить до утра», «Танцы в снегу»?

– Это хиты?

– Я сочинил, мои песни.

– Обманываете.

– Давай на ты перейдём.

– Как нам будет угодно.

– Ты актриса?

– А вы явно не поэт. Смешите меня?

– Правда поэт, сочиняю стихи, дерусь на кулаках и гуляю по ночам, защищаю слабых, влюбляюсь в красивых девушек, пишу песни о любви, и весь мир у меня в друзьях! Так ты актриса?

– О, нет. Нет, я не актриса – я продаю богатство.

– Что продаёшь?

– Искусство. Я модный арт‑дилер, покупаю и продаю картины художников, через неделю улетаю обратно в Лондон. Мне, право, отчего‑то скучно и делать нечего, телевизор надоел, а спать ещё рано, и я решила кофе испить.

И говорила она очаровательным, доверчивым полушёпотом, знала, что он (и все вокруг) глядят на неё. Парень ответил коротко:

– Ясно.

– Да, скучно. Каждый день, что делают здесь, в кафе, эти люди – обычное дело, поужинать в попытках поговорить и развлечься. И вдруг – передо мной поэт и хулиган с разбитыми кулаками.

– Уверяю – душ непорочных нет.

– Хм, возможно, есть.

Поэт, не отрывая от неё взгляда, обратился к другу‑бармену:

– Слепой, поставь мне музыку «Detroit Blues Band – Tears From My Eyes». (Смотрел красавице прямо в глаза и сказал ей: «У тебя глаза необычные, мне они нравятся. Ты вся сияешь и светишься». )

И Мэри удивлённо спросила:

– Что‑о? А, глаза? Так вы любите блюз?

– Да, придёт время блюза, я это знаю, блюз от сердца поют, о любви. Я понял одно – на земле мало любви.

– Вам нравится это место?

– Здесь хорошо. Мы раньше с друзьями часто здесь собирались, знаешь – долгие разговоры о бизнесе, о девчонках, о жизни, о любви и искусстве; я любил здесь играть блюз на пианино в углу, но теперь давно не играю. (Показал ладонь в пластыре.) Разбил пальцы о чьи‑то злобные морды (улыбнулся) и теперь играю на барабанах, иногда на гитаре.

Бармен, его друг огромного роста, с повязкой на лице на одном глазу, поставил музыку и спросил:

– Может, ещё, друг, водочки – 50?

Зазвучал красивый блюз. Поэт ответил бармену: «Нет, хватит» и снова улыбнулся красивой девушке под звуки блюза, но вдруг ударился рукой и поморщился, посмотрел на разбитый кулак – снова пошла кровь. Тогда он оторвал краешек пластыря, аккуратно промокнул салфеткой кровь на костяшке, снова заклеил пластырем разбитые пальцы и поднял глаза на неё. И то, что он видел – было нереально прекрасно. Девушка его мечты! Таких милых он видел только во сне и даже не предполагал, что такие девчонки существуют на свете. А она с сочувствием смотрела на его разбитые кулаки, на то, как он поморщился, и сказала ему:

– Грустная песня.

– В грусти тоже есть счастье. А? (И улыбнулся ей.)

Смотрел на неё и вдруг очень сильно захотел её. И чтобы она его полюбила, потому что он уже любил её. А она тоже смотрела на него, и это была настоящая лапочка, которую ему хотелось потискать и зацеловать. Он знал, что сегодня обязательно добьётся её.

– Что, девочка тоже музыку любит?

– О, да! Я очень люблю красивую концертную музыку и голоса, как у молодой Сары Брайтман, но ещё больше я люблю роскошь, да, роскошь, красоту и комфорт и всё такое, очень красивое, и драгоценности, обязательно. А‑ха‑ха (и улыбнулась), они меня любят – я же девочка. Бьютифул!

– Бьютифул? Этого у тебя не отнять (улыбнулся в ответ). Значит, тебя зовут – Бьюти?

– Меня зовут Мэри, я очень образованная и воспитанная девушка.

– Очень хорошо! Это прекрасно, таких я уважаю.

– А вас как зовут? Представьтесь, пожалуйста, мистер…

– Алексей, но все меня Поэтом зовут, и ты зови меня так.

– М‑м? Почему стихи?

– Стихи – это другая реальность, душевная исповедь.