Увидеть свет. Роман

Ей не хотелось смотреть на Артемия, потому что она всё ещё чувствовала на себе его взгляд, словно невидимые нити, притягивающие её к нему. Поэтому она просто разглядывала окрестности, пытаясь уйти от этого пристального взгляда. Он подошёл, и встал рядом, словно её тень, и она чувствовала его теплое присутствие.

– Мы просто похожи, – сказал он тихо, его голос был таким же мягким, как и его прикосновения.

Вика перевела на него взгляд, вопросительно подняв брови.

– Я и ты?

Артемий покачал головой: – Нет, растения, животные, люди. Растениям, животным и людям для выживания нужно, чтобы их любили и правильно о них заботились. Мы с рождения полагаемся на родителей, думаем, что они будут достаточно любить и заботиться о нас, – он говорил медленно, словно размышляя вслух. – И если наши родители дают нам правильную любовь, мы становимся хорошими людьми, ответственными и заботливыми. Но если нами пренебрегают…

Он заговорил тише и почти печально, словно открывая перед ней тайну своей души: – Если нами пренебрегают, мы оказываемся бездомными, не только в буквальном смысле, но и внутри себя. Мы теряем способность любить и заботиться о других, и становимся неспособными ни на что стоящее, – его слова звучали словно капли дождя, падающие на растрескавшуюся землю.

От его слов её сердце сжалось. Она даже не знала, что на это ответить. Неужели он действительно так о себе думает? Эта мысль, как холодный ветер, пронзила её.

Тогда Вика указала на ряд деревьев, росших вдоль дороги, вытянувшемуся вдоль дороги в ряд, словно воинское построение.

– Видишь вон то дерево? – В середине ряда деревьев, словно одинокий страж, стоял могучий вяз, поднявшийся к небу выше остальных, его ветви расстилались, как руки, обнимающие землю.

Артемий посмотрел на него, его взгляд, словно лучик света, добрался до самой макушки дерева, скользя по его густой листве, и завис на мгновение, задерживаясь у вершины, словно ища ответ на свой вопрос в его высоком силуэте.

 

– Оно выросло само, – сказала она, указывая на дерево, – Большинству растений нужно много заботы, чтобы выжить, им нужна плодородная почва, вода и солнечный свет. Но некоторые из них, например, деревья, достаточно сильны, чтобы полагаться только на себя. Они прорастают даже в самых непригодных для жизни местах, и умудряются выжить и вырасти, несмотря ни на что.

Вика понятия не имела, понимает ли он, что она пыталась ему сказать, не называя вещи своими именами. Ей просто хотелось, чтобы он знал, что она считает его достаточно сильным, чтобы вырасти и подняться выше всех, несмотря ни на какие жизненные обстоятельства. Вика плохо его знала, но она видела, что у него есть какой‑то неисчерпаемый запас жизненных сил, и он справлялся с ситуацией куда лучше, чем справилась бы она в его обстоятельствах.

Его глаза были прикованы к дереву, словно он видел в нём своё отражение. Прошло какое‑то время, прежде чем он хотя бы моргнул, словно он был загипнотизирован его стойкостью и силой. Моргнув наконец, Артемий слегка кивнул, и посмотрел вниз, во двор, словно отрываясь от своих мыслей. После этого, он повернулся к ней, и слегка улыбнулся, словно, наконец, понял всё, что она пыталась ему сказать.

От его улыбки, словно от яркого луча солнца, её сердце застучало так, как будто она только что очнулась от глубокого сна.

– Мы просто похожи, – повторил Артемий, его голос звучал мягко, но уверенно.

– Растения, животные, люди? – спросила Вика, с удивлением и надеждой в голосе.

Он покачал головой, и в его глазах, словно отблеск костра, мелькнула какая‑то искра: – Нет, я и ты.

Вика, сбивчиво вздохнула, пытаясь справиться со своими эмоциями. Она надеялась, что он не заметил её волнения. Она не знала, что на это сказать, и, казалось, слова застряли у неё в горле.

Вика просто стояла в неловком молчании, пока он, внезапно, не повернулся к ней спиной, словно собирался пойти домой, оставив её наедине со своими мыслями.

 

– Артемий, подожди! – Вика, словно очнувшись от своих мыслей, окликнула его. Он обернулся, и в его глазах мелькнуло что‑то, напоминающее нежность. Вика указала на его грязные руки, покрытые пятнами земли и пыли, и, не в силах скрыть свою заботу, сказала: – Тебе, должно быть, захочется быстренько принять душ перед уходом. Ты немного запачкался.

Он поднял руки, посмотрел на них, затем на свою испачканную одежду, и, кажется, на мгновение задумался.

– Принять душ? Серьёзно? – спросил он с лёгкой усмешкой, которая сразу же развеселила её.

Она улыбнулась, кивая в ответ. Артемий, с едва заметной игривостью в глазах, усмехнулся, и Вика не успела и глазом моргнуть, как он уже стоял рядом с ней, шутя вытирая об неё руки, словно об полотенце. Они оба рассмеялись, звонкий смех заполнил тишину комнаты, прогоняя последние остатки тревоги.

То, что Вика сейчас чувствовала, было сложно сформулировать словами. Это было что‑то новое, ранее ей незнакомое. Она не просто чувствовала облегчение от осознания того, что он рядом и что он с ней так легко шутит. Это было более глубокое чувство, какое‑то электрическое напряжение, которое проносилось в воздухе между ними, когда он касался её. Прикосновения, даже безобидные, казались ей сейчас не просто прикосновениями, а целым миром эмоций, которые она никогда раньше не испытывала.

Через несколько мгновений, словно сами собой, они оказались на её кровати. Они просто смеялись, смеялись без удержу, до слёз на глазах. Наконец, Артемий, словно очнувшись от этого смехового припадка, встал и, нежно поддерживая её, помог ей подняться. В его глазах была забота, граничащая с нежностью. Он знал, что ему нельзя терять ни минуты, если он хочет принять душ, не привлекая ненужного внимания, до возвращения её родителей.

Как только он ушёл в душ, оставив её наедине со своими мыслями, Вика, как будто очнувшись от наваждения, вымыла руки в раковине, и, словно завороженная, просто стояла, гадая, что он имел в виду, говоря о том, что они похожи. Её голова была полна вопросов, и она, словно запутавшийся в сети паук, пыталась их распутать.

Это был комплимент? Ощущалось так. Хотел ли он сказать, что она тоже сильная, и что она, так же, как и дерево, сможет пережить все трудности? К своему огорчению, она себя сильной совсем не чувствовала. В ту минуту, при одной только мысли о нём, она испытывала какое‑то непонятное волнение, перемешанное со слабостью и тревогой. Вика гадала, что ей делать с тем, что она чувствовала в его присутствии, и как ей с этим жить.

Она думала и о том, как долго она сможет скрывать его от своих родителей. И как долго он сможет оставаться на чердаке соседнего дома? Зимы в этих местах были невыносимо холодные, и без обогревателя и теплых одеял он просто не выживет. Эта мысль, как ледяная игла, пронзила её сердце, заставляя её действовать.