Увидеть свет. Роман

В тот самый момент, когда Вика наблюдала за Артемием, уплетающим её бутерброды на крыше, она внезапно почувствовала, что он тоже смотрит в её сторону. Её сердце пропустило удар. Он знал! Он знал, что она видела его, он знал, что она в курсе его тайной жизни на чердаке. И этот пронзительный взгляд, которым он смотрел прямо на неё, как будто пронзал её насквозь, словно пытался заглянуть в саму её душу. Это было так неожиданно, так волнительно. В одно мгновение они стали сообщниками общей тайны, и это осознание наполнило её какой‑то странной смесью неловкости и трепета. Она почувствовала, что теперь между ними пролегла невидимая связь, соединяющая их, как две половинки одного целого, и это чувство было одновременно и пугающим, и притягательным. Она начала лихорадочно думать, что бы она ему сказала, если бы он вдруг подошел к ней и заговорил. Она прокручивала в голове варианты ответов, словно готовясь к важному экзамену, но, как назло, все слова, которые приходили на ум, казались ей глупыми и неуместными.

На следующий день, словно по какому‑то таинственному сговору, Вика увидела Артемия на автобусной остановке. Сначала они были совсем одни, и Вика чувствовала себя крайне неловко. Она старалась не смотреть в его сторону, но при этом все её внимание было приковано к нему. Она чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего тела, словно между ними было некое невидимое поле. Она то и дело бросала на него украдкой взгляд, и каждый раз, когда их глаза случайно встречались, ее сердце начинало бешено колотиться. В этот момент ей хотелось, чтобы автобус подъехал как можно скорее, чтобы этот момент неловкого молчания поскорее закончился. Она видела, как автобус выезжает из‑за поворота, и она, словно спасаясь от опасности, буквально молила, чтобы он ехал немного быстрее. В ее голове проносились обрывки мыслей, она вспоминала его взгляд на крыше, и ей стало казаться, что она совершенно не знает, как себя вести в такой ситуации.

В ту секунду, когда автобус, с характерным шипением, остановился перед ними, Артемий неожиданно подошел к ней на шаг ближе. Он не поднимал глаз, словно боялся увидеть в её взгляде неприязнь, и его голос, еле слышный, как дуновение ветра, произнес всего лишь одно короткое слово:

– Спасибо.

Это было первое слово, которое она услышала из его уст, и оно было настолько неожиданным, что Вика на мгновение замерла, словно парализованная.

Двери автобуса открылись, и, как истинный джентльмен, Артемий пропустил её вперед. Вика, не сказав ни слова в ответ, вошла в салон, но это произошло не из‑за её невежливости. В тот момент, когда он произнес это «Спасибо», её словно ударило током. Её пронзила волна мурашек, пробежавших по всему телу, словно от прикосновения к чему‑то непостижимому. Этот его тихий, немного хрипловатый голос, прозвучал в её ушах, как волшебная мелодия, оставив после себя ощущение тайны и какого‑то необъяснимого трепета.

 

В автобусе, словно по негласному соглашению, Артемий не стал садиться рядом с ней. Он занял место где‑то в другом конце салона, и всю дорогу они ехали молча, стараясь не встречаться взглядами. Вика чувствовала себя так, словно они оба носили на себе невидимые маски, скрывая свою неловкость и смятение за маской безразличия. Она то и дело ловила себя на том, что её взгляд непроизвольно тянется к Артемию, но как только она замечала, что он тоже смотрит в её сторону, она тут же отворачивалась к окну, делая вид, что её очень интересуют мелькающие за ним дома и деревья. Внутри нее кипел целый океан противоречивых чувств – любопытство, смущение, и какое‑то странное, волнующее предчувствие.

После школы, когда она снова села в автобус, её сердце снова забилось с удвоенной силой. Она оглядела салон, отыскивая глазами знакомую фигуру, но Артемия не было видно. Вика уже начала думать, что он, возможно, не поедет сегодня этим автобусом, когда двери в задней части салона открылись, и она увидела, как он заходит внутрь, последним, словно специально дожидаясь, пока все остальные пассажиры займут свои места. Она сразу поняла, что он не ищет свободное место. Его взгляд, проскальзывающий по лицам сидящих, был каким‑то особенным, и Вика с первого взгляда поняла, что он ищет именно её.

В тот самый момент, когда их глаза, наконец, встретились, Вика, смутившись, очень быстро отвела взгляд в сторону, опустив его на свои колени. Она ненавидела себя за это чувство неловкости и неуверенности, которое неизменно возникало у неё при общении с мальчиками. Ей казалось, что она превращается в какого‑то глупого подростка, не знающего, как вести себя в таких ситуациях. «Может быть, это придёт с возрастом,» – подумала она, с надеждой на то, что когда ей, наконец, исполнится шестнадцать, она станет более раскованной и уверенной в себе.

И тут Артемий, словно нарушая все её ожидания, направился к ней. Он, словно не замечая пустых мест, сел рядом с ней, бросив свой потрепанный рюкзак на пол между своими ногами. И тут, на расстоянии вытянутой руки, Вика почувствовала то, о чём говорила Катя. От Артемия действительно исходил неприятный запах, запах застоявшейся воды и немытого тела, но она не осудила его за это. Она знала, где он живёт, она видела, как он каждое утро умывается на крыше, и она понимала, что у него нет никакой возможности принять нормальный душ. Она не могла винить его за это, напротив, её сердце переполняла жалость и сочувствие к этому странному, но такому загадочному парню с соседней крыши.

 

Сначала Артемий молчал, словно подбирая нужные слова или стараясь обуздать свои эмоции. Он нервно теребил дыру на своих старых, выцветших джинсах. Это была не та стильная прореха, которую намеренно делают на модной одежде, чтобы придать ей небрежный вид. Вика, с грустью, заметила, что это самая настоящая дыра, свидетельствующая о бедности и запущенности. Джинсы явно были ему малы, они не закрывали его лодыжки, но при этом, благодаря его худобе, они сидели на нём в остальных местах вполне сносно. По тому, как он теребил дыру на джинсах, было видно, что он не знает, с чего начать разговор. Он, как будто, прокладывал тропу в неизведанную страну, и не знал, какое слово станет первым шагом в этом странном путешествии.

И тут, наконец, нарушив тишину, он произнёс тихим голосом, полным беспокойства:

– Ты кому‑нибудь сказала?

Вика, с удивлением и легким трепетом, повернула голову к нему. Он смотрел ей прямо в глаза, без стеснения, но с каким‑то явным волнением. Вика впервые по‑настоящему рассмотрела его, и ее поразила какая‑то контрастность его облика. У него были тёмно‑каштановые волосы, но она подумала, что, возможно, если бы он их вымыл, они бы не были такими темными и тусклыми. А вот глаза, напротив, поражали своей яркостью и сиянием, словно два маленьких кусочка неба, попавшие в его лицо. Настоящие голубые глаза, как небо в ясную погоду, – это первое, что пришло ей в голову, когда она увидела их. Она, как будто, разглядела за внешней оболочкой что‑то настоящее и чистое.

Она отрицательно покачала головой, словно не желая обмануть его даже маленькой ложью, и снова отвернулась к окну, стараясь скрыть своё смущение. Вика ни капельки не сомневалась, что после её отрицательного ответа он встанет и пересядет на другое место, так как уже выяснил то, что его интересовало. Но Артемий не двинулся с места. То, что он продолжал сидеть рядом, и не отворачивался от неё, придало ей немного смелости. Она, прошептав тихим голосом, словно боялась, что их кто‑то услышит, спросила:

– Почему ты не живёшь дома с родителями?.

Артемий молчал несколько секунд, внимательно наблюдая за ней. Он, как будто, пытался решить, можно ли ей доверять, стоит ли делиться с ней самым сокровенным. Потом, с заметной тяжестью в голосе, он ответил: