Увидеть свет. Роман

– Я знаю, – ответила Вика, не пожав его руки. Она не сделала этого не из‑за высокомерия, а потому что внезапно смутилась, словно её накрыло теплой волной неловкости. Ей почему‑то было страшно прикоснуться к нему, не из‑за того, что она считала себя лучше, чем он. Просто Артемий заставлял её волноваться и чувствовать себя неловко, и она не могла это контролировать.

Он опустил руку, и его улыбка исчезла, словно её и не было. Артемий кивнул и сказал: «Думаю, мне пора». Его голос звучал сдержанно, но в нем чувствовалось беспокойство. Он словно хотел быстрее уйти и не навлечь на неё беду.

Вика отошла в сторону, пропуская его вперед, и словно повинуясь какому‑то невидимому порыву, сама пошла следом за ним мимо кухни, через прихожую. По пути к входной двери, он внезапно остановился, как будто его что‑то привлекло, и бросил взгляд в сторону её спальни.

Внезапно Вика ощутила сильный прилив смущения. Ей вдруг стало неловко от того, что Артемий, не стесняясь, разглядывает её комнату, в которой всегда царил беспорядок, словно она была создана для маленькой девочки. Никто никогда раньше не видел её спальню, и поэтому ей как‑то в голову не приходило придать ей более взрослый вид. С тех самых пор, как ей исполнилось двенадцать лет, у неё так и остались розовые шторы и такого же цвета покрывало на кровати. На стенах висели картинки с мультяшными героями, которые она уже давно переросла. Впервые за долгое время, ей захотелось что‑то поменять, что‑то сделать в своей комнате более серьёзным и взрослым.

 

Артемий, казалось, совершенно не обращал внимания на то, как выглядела её комната. Он, словно заворожённый, смотрел только на окно с дверью и балкон, то самое окно, выходившее во двор, с которого открывался вид на соседний дом и на его чердак. Она поняла, что он чувствует и что творится в его душе. Потом он резко повернулся к ней, словно собирался что‑то сказать, и, перед тем как выйти из квартиры, произнёс: «Вика, спасибо тебе, что отнеслась ко мне по‑человечески». Его слова прозвучали, как благодарность и признание, они согрели её сердце, словно тёплый луч солнца в холодный день.

После этих слов он просто вышел, и Вика осталась одна, наедине со своими мыслями. В голове у неё роились тысячи вопросов. Она не могла понять, как так могло случиться, что этот скромный, добрый парень, обладающий такой очаровательной улыбкой, оказался на улице? Как вообще подросток, с виду ничем не отличающийся от остальных, мог оказаться бездомным? Она понимала, что ему нужна помощь, но как она могла её оказать, кроме того, что дала ему возможность помыться и немного накормила? Вике не давало покоя одно, она всеми силами хотела выяснить, что же произошло с этим парнем.

На следующее утро, к удивлению Вики, Артемий снова сел рядом с ней в автобусе. Он выглядел чуть счастливее, чем накануне. Его глаза сияли ярче обычного, а на лице играла легкая, обнадеживающая улыбка. Это уже не была та напряженная, нервная улыбка, которую она увидела у него вчера. Эта улыбка была совершенно другой – настоящей, искренней.

Вике было немного непривычно видеть Артемия в одежде своего отца. Но, на удивление, джинсы сидели на нём неплохо, по крайней мере, лучше, чем она ожидала. Его плечи стали шире, а сам он выглядел старше, чем когда он был в своих старых, выцветших джинсах.

– Знаешь что? – неожиданно спросил Артемий, наклоняясь вперед и открывая свой рюкзак.

– Что? – ответила Вика, не понимая, к чему он ведёт. Она чувствовала, как волнение начинает заполнять её сознание.

Артемий вытащил из рюкзака небольшой пакет и протянул его Вике.

– Я нашел это на чердаке. Я пытался их протереть для тебя, но они такие пыльные, что без воды я мало что смог сделать. – В этот момент Вика была в шоке, она никогда не слышала от него такой длинной фразы, он, словно, перестал её стесняться.

Она с подозрением приняла пакет, ощущая какое‑то странное предчувствие. Потом, всё же, она решилась и заглянула внутрь. Там лежало что‑то похожее на набор для черчения, в небольшом темном футляре, а рядом палитра и несколько кисточек.

 

– Я на днях видел, как ты что‑то рисовала на своём балконе. Я не знаю наверняка, но может быть тебе это пригодится. Этими вещами всё равно никто не пользуется, поэтому…» – Артемий замялся, словно подбирая слова, которые могли бы передать всю сложность его ситуации и его неловкость. Он смотрел на Вику, пытаясь понять ее реакцию, и в его взгляде отражалось желание поделиться чем‑то очень важным для него. Он не хотел, чтобы Вика думала, что он просто хочет ей что‑то всучить, он хотел, чтобы она знала, что это важно для него, для его будущего.

– Спасибо, – поблагодарила Вика. Она была в легком шоке. У неё, конечно, имелись свои художественные принадлежности, но подарок от Артемия был чем‑то особенным, не банальным, а искренним. Это был первый подарок, полученный от парня, и он неожиданно тронул её до глубины души.

Он откашлялся, его голос стал тише и задумчивее, словно он делился не просто словами, а своими самым сокровенными мыслями: – «Это… это не настоящий подарок, я не покупал его. Но мне хотелось подарить тебе что‑нибудь. Ты знаешь… за…”. Он запнулся, словно не мог подобрать нужные слова, и Вика, заметив его смущение, просто кивнула, закрыв пакет с художественными принадлежностями.

– Как думаешь, ты сможешь подержать их у себя до возвращения домой? В моём рюкзаке совсем нет места.» – Артемий снова оглядел Вику, проверяя, не оттолкнет ли она его еще большим смятением.

Артемий забрал у нее пакет, поставил свой рюкзак на колени и сунул туда набор. Он прижал рюкзак к себе и, чуть задумавшись, спросил: – «Сколько тебе лет?».

– Пятнадцать, – ответила Вика, немного смутившись.

– Ты в десятом классе?

Она кивнула, но, честно говоря, не знала, что еще сказать. Вика не слишком часто общалась с парнями, особенно из старших классов. И когда она начинала нервничать, разговор как будто ускользал от неё, подобно быстро тающему снегу.

– Не знаю, как долго я задержусь здесь, – продолжил Артемий, вновь понизив голос, в его словах слышалось беспокойство и неуверенность. – Но если тебе когда‑нибудь понадобится помощь с чем‑то после школы, то обращайся, возможно, я смогу тебе чем‑то помочь. Хотя, всё равно у меня совсем ничего нет.

В этом предложении прозвучала не только готовность помочь, но и какое‑то невысказанное отчаяние, и Вика почувствовала, что Артемий делится с ней частью своей жизни, своей тайной.

Вика невольно рассмеялась, но тут же засомневалась, не зря ли она смеётся над такими печальными вещами. Она не хотела обидеть Артемия, но она не могла сдержать эмоций. Она чувствовала, что между ними установилась какая‑то особенная связь, и ей хотелось быть с ним откровенной, и не прятать свои настоящие эмоции.

Оставшуюся часть пути до школы они непринужденно болтали о каком‑то интересном телевизионном шоу, которое Вика постоянно смотрела. Она спросила его, видел ли он когда‑нибудь это шоу, на что Артемий ответил, что хотел бы его посмотреть, потому что считает его забавным, но у него нет электричества и, как следствие, телевизора. И это был еще один факт из его жизни, над которым ей, возможно, и не следовало смеяться, но она не могла сдержаться, чтобы не улыбнуться. Ей было одновременно смешно и грустно осознавать, насколько разные у них жизни.