Увидимся в Сен-Тропе
– Сири, молоток, что сдержалась, – заржал как сивый конь Влад.
– Откровенно говоря, вообще все проблемы от Давида… Такого мерзкого и жирного индивидуума ещё поискать надо.
– Зачем его искать? Он такой один! Кто его только не знает на всём земном шаре! Везде знают, и он всегда может решить любой вопрос, да, брат?
Здесь Влад повысил голос, обращаясь к подошедшему к нам, вернее, к нему пухлому, вечно глупо улыбающемуся Давиду. Но пусть вас не обманывает его улыбка – при таких‑то хитрых и коварных глазах.
– Всегда, брат! Только скажи – решим любой вопрос, ты же знаешь, – немного брызгая слюной из‑за неправильной дикции, ответил толстяк. – Ева, Эля, добрый вечер! Хорошо выглядите, девчонки.
– Привет, дорогой, – натянуто улыбнулась Эля.
Меня Давид не бесил, как Элю. Я к нему вообще была индифферентна, как и к его спутницам. Но нужно признать, что за ними было прикольно наблюдать.
– Эля как раз говорила, что ты вроде как похудел. Подкачался. Тащится от тебя бедолага втихаря, не может понять, почему ты её не замечаешь! Хоть бы на свидание позвал, что ли. – Владик снова заржал, моргнув ничего не понимающему Давиду, но всё так же глупо улыбающемуся и уже как‑то странно смотрящему на Элю.
– Ты что, забыл таблетки свои принять? Пропускать нельзя, Владик, ай‑яй‑яй, нехорошо, – всё таким же равнодушным тоном ответила Эля и достала электронную сигарету. – Вот сейчас меня точно стошнит, клянусь, – шепнула она мне на ухо.
– Он так на тебя смотрит… – тоже шёпотом ответила я. – Мне кажется, он не понял, что Влад пошутил.
– Тьфу, даже курить перехотелось.
– Может, так и бросишь. Назовём это эффектом Давида. – Смех раздирал меня изнутри.
– Ещё смотрит?
– Кто – Давид или красивый миллиардер?
– Я из‑за этих уродов даже забыла о нём!
– Ну, миллиардер не смотрит. Вернее, он посматривает на ржущих Влада с Давидом.
– Ну всё, пиши пропало. Всё мне испоганили.
– Что всё? Ничего же не было! – я рассмеялась.
– А могло бы быть! Просто эти малолетки всю малину портят.
– Ну что я могу сказать: c’est la vie[1]! – Я пожала плечами. – Но если тебя это успокоит, Давид на тебя смотрит как сумасшедший влюблённый койот.
– Исаева, будь другом, заткнись!
– Ну уж нет! – Меня всё больше разбирал смех.
– Умоляю! – Эля сдерживалась, чтобы не засмеяться.
Она сидела к Давиду в пол‑оборота и была невозможно хороша в своём шёлковом платье в пол, с откровенным разрезом, который подчеркивал её неприлично длинные ноги. Конечно же, она приняла такую эффектную позу изначально для миллиардера, как только его заприметила, но, к её великому сожалению, приманила быстрее Давида.
– Просто пожирает тебя глазами! – Я была осторожна, старалась смотреть на него так, чтобы ему это не было заметно. – Слюни потекли уже на слюнявчик…
– Отвратительно, – брезгливо зажмурилась Эля. – Он жуткий. Ты знаешь, что он у родителей каким‑то образом выпросил деньги и купил подержанный «бентли» той длинноногой красотке, которая ушла от него к…
– Я поняла, о ком ты. Говори тише.
– Конечно, о вкусах не спорят, но с ним за подержанный «бентли» спать – это… просто ниже плинтуса. Как нужно не любить себя! Так ведь? Ладно бы просто так, по пьяни допустим. Тогда бы речь шла просто о плохом вкусе. А о вкусах, как мы знаем, не спорят.
– Интересная мысль, надо записать. – Я хихикнула.
– В общем, ободрала лоха как липку и дала пинка под жирный зад. А он плакал как последний олень, напивался до одури и выставлял себя полным ничтожеством.
– И?
– Что «и»?
– Ну, к чему ты это? Если память мне не изменяет, то всё это я слышала и даже видела своими собственными глазами! И сама же тебе рассказала.
– Разве? – шутливо спросила Эля. – Ладно, расслабься, я просто пошутила.
В ресторане было не протолкнуться. Пятница. Все самые крутые столики заняты взрослыми. Очень взрослыми богатыми мужчинами – такими, как этот миллиардер, который приглянулся Эле. С ними в основном были совсем молоденькие девочки. Возможно, даже младше нас, но род их деятельности, конечно, добавлял им с виду пару‑тройку лет. Мы сидели за хорошим столиком. Хотя и не самым лучшим. Поэтому, учитывая иерархию присутствовавших в этот вечер сильных мира сего, мы смотрелись тоже вполне на уровне.
– Гугл, толстяк просит твой телефон. Твой разрез на платье просто вынес ему последние остатки мозгов. Кстати, если хочешь моего совета…
– Нет!
– …То сходи с ним на свидание, у тебя есть шанс, что он прилипнет как банный лист. Подарит битый «роллс». Ему нравятся нестандартно мыслящие личности вроде той…
– Ты что, сравнил меня с той «красоткой» только что?!
Тут Влад понял, что перегнул палку. Его хорошо воспитал отец, он чётко знал разницу между порядочной девушкой и непорядочной. И то, что смешивать одно с другим «не по понятиям».
– Что‑то я действительно хватил через край. Не обижайся, ладно, Эль?
– Владик, дорогой, ну как можно! На дурачков ведь не обижаются.
– И всё‑таки ты стерва. Бедолага Давид, – закатил глаза Влад.
– Влад, мы, наверное, поедем домой. – В ход пошёл один из козырей.
– Чего?! – У Влада округлились глаза. – Что случилось? Ева, ты тоже?
– Конечно, Владик, я же не останусь одна в такой компании – завтра напридумывают такого, что фиг отмоешься.
– Что случилось‑то? Мне кто‑нибудь объяснит?
При всех замечательных качествах Влада был у него один безобидный недостаток. Когда что‑то начинало идти не по его, он превращался в маленького избалованного мальчика.
– Я уже целых пятнадцать минут пытаюсь задать тебе вопрос, а ты обрываешь меня на полуслове! – раздражённо выпалила Эля.
[1] Это жизнь (франц.).
