Увидимся в Сен-Тропе
– А где её похоронили?
– А зачем тебе?
– Как это зачем? Мы с тобой сегодня заедем, простимся с ней. Цветов положим.
– Ой, мне кажется, не очень удачная идея… Всё‑таки мы ведь не дружили близко. Да вообще не дружили!
– Как это не дружили? Нельзя быть такими безучастными! Мы ведь несколько раз ужинали в общих компаниях, в караоке вместе пару раз зажигали, на свадьбе танцевали у твоего придурковатого знакомого с огромными зубами! Она же мне тогда даже подарила букет невесты, который сама поймала. Сказала, что желает мне встретить хорошего парня… – Тут Ева снова заплакала.
– Ну прекращай, что ты заладила! Ты неимоверно ранима! Так нельзя. Честное слово! – Эля закатила глаза. Казалось, её печаль улетучилась вмиг и перед Евой предстала уже прежняя Эля. Непоколебимая подруга с железной выдержкой. – К слову, видишь, не зря я тогда сказала тебе выкинуть этот букет в Москву‑реку!
– Почему?
– Ну как это почему? Во‑первых, она повесилась. А во‑вторых, не очень хорошо, когда букет тебе передаривает девушка, как говорится, с пониженной социальной ответственностью.
– Эля!
– Ладно, прости, вот сейчас действительно не права. В общем, хорошо, что мы тогда остановились на набережной и выкинули этот букет!
– Ах, так вот, значит, почему ты так настаивала, чтобы я его выкинула! Я‑то подумала, что ты просто не хочешь, чтобы я первее тебя вышла замуж! – без всякого выражения сказала Ева и добавила: – Я шучу.
– Наконец‑то ты начала шутить! Не скажу, что смешно, но тем не менее я рада. А то уже начала переживать, куда делась моя подруга. С возвращением, я скучала!
– Эля, хоть ты и бываешь порой совершенно невыносимой, но я хочу тебе сказать, что я очень счастлива, что ты моя лучшая подруга. Я тебя люблю.
– А я тебя, малыш, – с серьёзным видом ответила Эля. – Ну, раз такие дела пошли, что – женимся?
– Мне кажется, с каждым днем эта шутка начинает становиться всё грустнее, – печально улыбаясь, сказала Ева. – Чувствую, если через десять лет я никого не встречу, то точно поженимся.
– То есть в том, что я никого не встречу в ближайшие десять лет, ты уверена, да?
– Я не это хотела сказать! Ты же знаешь! Прости! – Они тихо рассмеялись. – Какая же непредсказуемая жизнь. Сегодня есть человек, а завтра нет. Банально, но действительно нужно ценить каждый день. Каждую минуту.
– Соглашусь.
– Жалко только, что в такой прекрасный солнечный день мы узнали такую печальную весть… Как представлю, что Бэлла больше никогда ничего этого не увидит и не почувствует красоту природы, прикосновение любимого человека, мне становится не по себе. Она же моя ровесница, да? Ей же недавно исполнился двадцать один год. Просто не верится. Она ведь и пожить не успела, что она вообще видела в своей короткой жизни?
– Я думаю, больше любой бывалой пятидесятилетней бабы!
– Эля, с твоей стороны нехорошо говорить такие вещи.
– Послушай, я извинилась, что неправильно высказалась о ней в первый раз, но и святошу из неё тоже не надо делать. Всем известно, что её шальной, мягко говоря, образ жизни никогда бы не довёл её до алтаря с адекватным парнем.
Ева возмущенно посмотрела на подругу, и Эля решила сменить тему.
– Странно, – заметила она, – что сегодня все об этом узнали, не правда ли?
– Видишь, в каком лицемерном обществе приходится нам жить. Мне не по себе от этого всего.
– О! Новый пост появился… И ты не поверишь, кто его выставил! – Эля презрительно смотрела на экран своего смартфона. – Попробуй угадать с одного раза!
– Крысавица?!
– Да. И в очередной раз подтвердила кличку, которой ты её окрестила! Только посмотри, какую фотку она выставила.
Ева взяла в руки телефон подруги и не поверила своим глазам…
Бэлла
Бэлла была нашей с Элей хорошей знакомой. Ну, может, и не хорошей. Скорее, просто знакомой. Эля её невзлюбила с первого взгляда. С самой первой встречи она подозревала Бэллу во лжи. Говорила, что Бэлла полный фейк, начиная с её имени и заканчивая кольцом в десять карат с канареечно‑жёлтым бриллиантом. Всякий раз, стоило только Бэлле появиться на горизонте, Эля сильно раздражалась, неизменно бросая фразу: «И откуда она только взялась?!» Я объясняла поведение подруги тем фактом, что как на небе не может быть двух солнц, так не может быть двух самовлюблённых и самоуверенных красоток в одной компании.
Бэллу интересовал контингент, который не давал прохода моей Эле. А именно – сыночки больших людей. Конечно, разница была между ними колоссальная и, естественно, с неоспоримым перевесом в сторону Эли. Начиная с внешности.
Моя подруга высокая, длинноногая, стройная, с красивой грудью, густыми каштановыми волосами и хищными, завораживающе зелёными глазами. Бэлла была обладательницей совсем другого типажа. Но сложения тоже довольно неплохого. Она была невысокого роста, с аппетитными бёдрами, длинными наращёнными волосами цвета тёмного шоколада. Надо признать, что на волосы она денег не жалела, и поэтому выглядели они со стороны, по сути, не хуже настоящих. К двадцати Бэлла успела протюнинговать себя со всех сторон. У неё были белые, как свежевыложенный в сортире кафель, виниры, ненатурально узкий нос, вздёрнутые от нитей брови и, по признанию её близкой подруги, даже когда‑то исправленные от оттопыренности уши. Бэлла напоминала мне фотошоп во плоти. Вот сидишь с ней, болтаешь, а она идеальна. Представляете? Никакой тебе лишней мимики, за которую, например, меня мама ругает постоянно. Бэлле точно не надо говорить «не хмурься» или «не морщи лоб». Она идеальна до такой степени, что, когда после встречи с ней подходишь к зеркалу и видишь своё родное отражение, радуешься живому, пусть и неидеальному лицу.
Мальчишки называли её Бэлла Тюнинг. Проявляли активный интерес, будучи либо в пьяном состоянии, либо в ссоре с девушкой. Красивых ухаживаний за ней не было никогда, и в этом тоже заключалась огромная разница между ней и Элей. За Элей ухаживали. Млели перед ней. Терпели её выходки и колкие фразы. Посылали ей охапки роз.
Однажды нам рассказали, как после очередного отказа Эли встретиться и поужинать с надоедливым ухажёром, тот напился с горя и позвонил Бэлле. Она не только приняла его предложение ужина, но и угостила десертом, если вы понимаете, о чём я.
Эля не любила Бэллу. Я же относилась к ней ровно, даже с интересом. Мне было любопытно, как такая маленькая девчушка умудрилась наворотить со своей внешностью такого, чего и зрелая женщина к тридцати пяти годам не успела бы. И, главное, зачем?