В тени веков. Погребённые тайны (Том I)

После того, как со всеми любезностями было покончено, группа последовала за Рихом через степь прямо в чащу, где и предстояло поохотится на славу. Лес встретил гостей как полагается: швырнул в каждого снег, свалившийся с крепких веток по велению ветра, и обдал лица пришлых своим стылым дыханием. Казалось, все замерло вокруг, и едва ли можно было встретить здесь хоть какую‑нибудь животину, но на снежном покрове всюду виднелись глубокие следы мощных лап. Охотники присматривались к петляющим дорожкам следов, ступая по мягким сугробам – хищники совсем недавно проходили тут, и, возможно, стаей. Было принято решение разделиться: здоровяк в броне составил компанию Стьёлу, а остальные разошлись в разные стороны, не выпуская при этом друг друга из вида. Они всё больше и больше удалялись в лес, пристально смотря по сторонам. Через некоторое время один из людей подал голос, сообщив о ведущей куда‑то кровавой дорожке. Кровь была свежа, как зимний рассвет, успев подтопить и окрасить снег в пунцовый цвет. Рих ухмыльнулся и скомандовал всем двигаться в том направлении, и если повезет, то сейчас им удастся напасть на скорее всего пирующее зверьё. След привел зверобоев к старому разваленному кургану, возведенному некогда неизвестно кем и неизвестно для кого. Таких построек по Хиддену, да и по всему Кордею, имелась тьма, ведь со временем о них забывали, не посещали и не ухаживали, и природа присваивала оставленные памятные места, распоряжаясь ими, как вздумается. Большинству из них было столько лет, что и не удивительны были такие перемены.

Ярко‑гранатовая лента обогнула развалины и исчезла за огромным валуном. До ушей подкравшейся группы донесся отвратительный хруст и клацанье зубов, а за спиной послышался пронзительный и довольно близкий вой. Надо действовать стремительно, но сколько их там, в логове? Этот вопрос читался в глазах каждого. Здоровяк оголил клинок двуручного меча и, несколько раз широко шагнув, вплотную прижался к горе камней, остальные, чуть дыша, мелкими перебежками обогнули то, что осталось от кургана, и укрылись за мощным стволом поваленного дерева. Оттуда они сумели разглядеть открывшуюся картину: с пяток огромных белых волков разрывали телах двух каких‑то бедолаг, огрызаясь друг на друга, не желая делиться добычей. Роскошная шерсть была выпачкана кровью и облеплена снегом, с вооруженных острыми и смертоносными зубами пастей капала густая слюна, мощные лапы – напряжены, и казалось, что животные вот‑вот сорвутся с места. Стьёл тяжело вздохнул при виде внушающих трепет и страх волков, снова пожалев о том, что время назад не воротишь, или, хотя бы, не имеешь способности стать невидимым, чтобы смыться отсюда.

Охотники выжидали, пытаясь улучить момент, как вдруг один из хищников резко повернул голову в их сторону, задрав нос, и стал жадно и часто втягивать воздух, уши же навострились – не было сомнений, он учуял незваных гостей. Через мгновение его сородичи оставили свою добычу и тоже насторожились, а взгляд их бледно‑голубых глаз устремился прямо на ненадежное укрытие наблюдавших. Прятаться больше не было смысла, и Рих, получив сигнал от товарищей, издал истошный вопль и буквально вылетел из‑за груды камней, остальные же присоединились к нему. Стая хищников отпрянула назад, но только на мгновение, через секунду она бросились врассыпную и стала окружать непрошеных. Клацая зубами и рыча, дикие звери медленно подбирались к охотникам, сужая кольцо. Стьёл, оказавшийся вытолканным вперед охотниками, едва не налетел на хищную зверюгу, от которой несло кровью и мертвечиной. Тошнотворный запах, замешанный на морозном свежем воздухе, застрял в носу у парня, заставив закашляться. Страх перед возможностью быть растерзанным и мучительной смертью в одночасье сковал Одила, который за все прожитые сознательные годы ни разу не охотился, а топор держал всего несколько раз. Тяжелый труд он никогда не признавал, но сейчас был бы рад рубить деревья и вкалывать в какой‑нибудь шахте. Эту слабость из него родители выживали всеми способами, но Нелос, что обладал тем же недостатком, ленивым и жадным монстром поселившемся бог знает когда в его душе и сознании, с легкостью сумел затуманить голову податливому и внушаемому Стьёлу, убедив, что есть жизнь и «работенка» гораздо приятнее.

– На каждого по волку? Отличный расклад! – рявкнул стражник, и смачно сплюнул в сторону. – Маловато, но для разогрева сойдет.

– Я… мне… никогда не доводилось вот так махать оружием, – воришка отпрянул назад, но наткнулся на одного из охотников.

– Самое время поучиться, щенок. Хочешь получить свободу при жизни – отработай, бей что есть силы, иначе только Холодная тебя освободит.

Стьёл крепко сжал рукоять булавы, чувствуя, как тепло его рук перекочевывает в сталь, и приготовился к атаке. Позади него послышалось клацанье и рычание, а тот зверь, что глазел прямо на парня, ощетинился. Щелкнув зубами, хищник слегка пригнулся, припадая к земле, но не успел Одил и глазом моргнуть, как волк уже летел на бедолагу.

Началось!

Он едва успел увернуться, плюхнувшись плашмя в снег, который сразу залепил глаза. Бедолага поспешил подняться и стал судорожно вытирать лицо. Охотники и Рих уже успели расширить кольцо, стараясь отогнать волков подальше, но радоваться было рано: мощный толчок в спину сбил Стьёла с ног.

– Ну, давай, ты же не слабак, Стьёл Одил! – процедил сквозь зубы парень, покрепче ухватился за булаву и, перекатившись на спину, резко выставил оружие перед собой. Его тут же обдало жаром: в ногах стоял волк, скалясь в предвкушении отведать свежатины. Сейчас этот идеальный охотник казался еще внушительнее и гораздо пугающе. – Не подходи, иначе врежу!

Угрозы, сорвавшиеся с дрожащих губ, не произвели должного эффекта, и хищник продолжил надвигаться. Мелькающая почти перед самым носом покрытая шипами палица только раззадоривали его, как котенка клубок пряжи. Помощи явно было ждать не от кого. Прирожденный убийца подступал ближе и ближе, но неожиданно для самого себя Стьёл, размахнувшись, огрел животное по морде. Удар был неумелый, не поставленный, но этого хватило, чтобы зверюга взвизгнула. Преодолевая нервную дрожь, паренек, не дожидаясь, пока противник очухается, стал размахивать и бить куда попало, в надежде заставить того отступить, но смерть в облике волка не собирался так легко сдаваться и упускать добычу. Спустя мгновение истошный вопль раздался меж деревьев и растворился в заснеженных кронах: острые клыки вцепились в ногу Одила. В его глазах сразу потемнело, появилось ощущение, что силы неумолимо покидают тело, в голове помутнело, мысли спутались. С остервенением зверюга трепала жертву за ногу, сжимая челюсти все сильнее, а меж клыков проступила белесая слюнная пена, которая начала стекать на старенький сапог. Стьёл силился высвободиться, но от того становилось лишь хуже – он ощутил, как его прошиб пот тут же сменяемый дрожью. Положение не из завидных, но на такую короткую и бесславную жизнь парень не рассчитывал. Стиснув зубы, он собрал все оставшиеся силы, превозмогая невыносимую боль, вцепился мертвой хваткой в булаву и, приподнявшись, что было духу ударил зверя. Хладный металл тяжело упал на волчью голову, и Стьёлу даже показалось, будто он расслышал треск кости. Капкан из клыков моментально ослаб и нога буквально выпала из него. Хищник издал свой последний хрип и замертво повалился на Одила, не успевшего отползти.

Туша оказалась гораздо тяжелее, чем Стьёлу думалось еще до схватки, и теперь огромный вес давил на далеко не крепкого воришку. Ему стало казаться, что он вот‑вот задохнется, и будет раздавлен и впечатан в снега. С минуту беспомощно барахтаясь в сугробах, он, наконец, сумел выползти из‑под грузного поверженного зверя, горячая кровь которого проступила из разбитой головы и теперь густо заливала белоснежный покров.

– Боги! – новоиспеченный охотник с трудом поднялся с земли – нога жутко ныла. Уняв частое дыхание и жгучее покалывание в горле, он, сплюнув вязкую слюну, стал испуганно озираться, словно до этого находился не в этом мире, и только сейчас вспомнил, что происходит.